Заклятые враги (СИ)

— Чёрт, — голос его наполовину пропал и звучал тихо да хрипло. Эрла вообще боялась заговорить, ей почему-то упрямо казалось, что она и не сможет. Так или иначе, последствия были довольно серьёзными, и от этого убийство давить на совесть меньше не стало. — Твой отец теперь меня точно удушит.

Эрла, старательно приводя в порядок свою одежду — правда, рубашка теперь не застёгивалась, а только завязывалась под грудью, благо, принцессы — не простолюдины, и нижнее бельё у них присутствует не только в виде длинной полумонашеской ночной рясы. Признаваться не хотелось, но девушка была даже рада демонстрировать обнажённый живот, а не изодранную ночную тряпку.

Пойти.

По крайней мере, пристальный и явно не преисполненный ненависти взгляд Эльма веселил и даже радовал. Правда, стоило подумать о последствиях, и вся радость куда-то моментально пропадала, вместе с хорошим отношением?

— За что? — удивилась Эрла. — Ты ж мне жизнь спас.

— Так и ты мне жизнь спасла, — отмахнулся Эльм. — Но нам не стоит, — он кивнул на бутылку, — вместе пить. Потому что, боюсь, в определённый момент причиной убить меня будет совращение царственных особ. Хотя, если ты не против…

— Я против! — возопила принцесса. — И вообще, с чего ты взял, что вот такое… — она окинула его красноречивым взглядом, — может меня соблазнить?! Тоже, красавец отыскался!

— Ну, начнём с того, — Эльм хитро улыбнулся, — что вокруг больше ни одного кандидата нет. А во-вторых, вы, женщины, существа странные… И со вкусом у вас периодами бывают сбои, — он вытянулся на зелёной траве, закинул руки за голову и закрыл глаза. — Так что я подожду. Ты побегай, отыщи кого получше, а потом мы об этом поговорим.

Эрла возмущённо фыркнула. Сейчас, когда ещё и проклятая головная боль набатом билась в виски, ей хотелось броситься на него и тут же удушить, но остатками разума девушка понимала, что Эльм того и добивался.

— Ха! Думаешь, я и так не знаю мужчин получше? — возмущённо воскликнула она. — Да полно! Вот король Дарнаэл, и Рэй…

— Ну, относительно того, кем тебе приходится король Дарнаэл, я в курсе, а вот Рэй… — он задумчиво прищурил глаза. — Хм. Брат?

Эрла хотела было это отрицать, но вовремя прикусила язык. Она ещё только не опускалась до мелочных споров с вот таким, как он, только этого не хватало! Хотелось и вовсе отмахнуться от него и уйти куда подальше, вот только странное удивление бесконечно останавливало и возвращало на прежние позиции.

— Ну, брат, и что с того? — девушка поднялась на ноги и возмущённо сложила руки на груди. От резкого движения в голове помутилось, а перед глазами запрыгали тёмные пятна, но она попыталась проигнорировать желание рухнуть обратно на травку. — Вот, Кэор ещё, королевский племянник…

— Не буду уточнять, чей именно, от этого он не перестаёт быть твоим родственником, — Эльм хитро открыл один глаз, глядя на неё так, словно пытался разозлить ещё больше. — Неужели ты не можешь выдумать хотя бы ещё один повод? Ну, пожа-а-алуйста, поищи кого получше, я же страдаю от интереса!

Эрла топнула ногой, но легче от этого ни на мгновение не стало. Она отвернулась и постаралась выдохнуть воздух, успокоиться, принялась перебирать в голове всех знакомых представителей мужского пола.

Увы, но ни одно путёвое воспоминание в голову не пришло.

— А ещё, — уж совсем мстительно протянула принцесса, даже не заметив, как муки совести окончательно покинули её сознание, словно кроме перебирания кавалеров, ничего более страшного в жизни с нею и не случалось, — есть прелестный посол с Торрессы, Бонье… Между прочим, очень даже…

— Это такой тёмно-русый, сероглазый, смазливый и без единой капельки мозгов в голове? — уточнил Эльм. — Ох, какой у тебя отвратительный вкус… Хэй, принцесса, ну хоть бы кого поприличнее выбрала, правда?! Он же в столице торчит, кажется, не первый день, так чего ж ты не воспользовалась услугами посла для того, чтобы избавиться от возможности стать жертвой матушкиного обряда.

Эрла возмущённо швырнула в него первым, что попалось под руки, как оказалось, рубашкой мужчины, а после вновь села на траву, подальше от него.

Взгляд упал на раненную руку, и воспоминания хлынули в голову, словно кто осторожно отворил дверцу, а после распахнул её так широко, как только смог.

Даже боль отступила назад — она слышала, как приказывала человеку умереть, слышала, как он пытался бороться — эти звуки будто бы шипели в голове нескончаемым ритмом. И когда ничего не вышло, она ударила его ножом в сердце, безо всякой жалости, будто бы не с человеком дралась, а с животным.

А она прежде была уверена в том, что не способна и муху обидеть! Как же… Сначала волк, но волк хотя бы был опасен…

А разве разбойник не был опасен? Словно дикое животное, преисполненный ненависти, боли и ещё чего-то. Казалось, что он мог растерзать её на кусочки просто по той причине, что ему так хотелось. Просто потому, что он испытывал огромное удовольствие от смертей посторонних людей.