Заклятые враги

— Я не думаю, что вернусь сюда, — внезапно равнодушно промолвил Дарнаэл. — Там мои родители, моя жизнь — Высший не удержит меня на цепи. И я не такой уж и сильный маг, чтобы за меня можно было держаться.

Не такой уж и сильный… Если б! Но Тэллавар всё время забывал о том, что они так и не поделились с Даром новостью относительно его волшебства, не сказали о том, сколько всего он мог бы сделать, если б не выставлял границы в собственном сознании.

— Ну, не возвращайся, — неожиданно поспешно согласился Гартро. — Я только рад буду. Если так, расстанемся даже друзьями. Я — тут Высшим, ты там… Кем ты был? В общем, в Дарне никогда не было толковых магов, ты, наверное, даже будешь выделяться из серой массы…

— Спасибо на добром слове, — хмыкнул Дарнаэл. — Только иногда, — он прищурился, — мне кажется, что я начинаю вспоминать…

— То, как ты едва ли не умер? — обеспокоенно спросил Гартро. Если Дар вспомнит о том, что с ним сделали, как его вывернули наизнанку… Если он вновь восстановит ту силу, что кипела в нём — им всем конец.

— Да зачем же, — отмахнулся он. — Кому нужны воспоминания о смерти? Я помню жизнь, — он вздохнул. — До тебя. До Высшего. До этого мира.

* * *

Никогда Тэллавар не радовался так тому, что Дарнаэл Тьеррон отбыл — и никогда не ненавидел себя за то, что не убил его. Потому что когда Высший вернулся, поздно было отменять собственные решения, поздно было завидовать и кричать, что Дар занял его место.

Тэллавар остался в Эрроке — при бесконечном повиновении королям, будь то мужчины или женщины. А Дар отправился в Дарну, которой больше не было; Дар отправился в страну, которую воссоздал собственными руками.

Высшего не было на свете уже давно. Тэллавар радовался тому, что у него было — своим силам. Тому, что он мог жить столько, сколько обычному человеку и не снилось — он был куда могущественнее всего того сброда, что скопился вокруг него, он получил столько силы…

Тэллавар получил дар от Высшего. Получил его власть. Получил возможность всегда быть вторым и кивать за спиной королевской особи, сопровождать на каждую встречу Их Величества и оставаться за спиной. Ни перед кем не склонять голову, но и не поднимать её достаточно высоко, чтобы смотреть прямо в глаза.

И он в очередной раз шёл с ними — за ними, — видимой тенью, будь он стар или молод; он в очередной раз мог порадоваться разве что тому, что не постарел ни на день, что остался двадцатитрехлетнем юношей, когда остальные его ровесники уже смотрят с высоты неполных четырёх десятков лет.

…Новая резиденция, новый дворец и новая держава — посещать Элвьенту было особенно неприятно. Он всё ещё тешил себя надеждами на то, что там, по ту сторону границы, что-то изменилось, но новости приходили всё те же — новая династия вполне уверенно управляла новой державой.

Дворец впечатлял — никто не научился строить что-то в этом роде. У кого-то в Элвьенте, в этом проклятом городе, столице Лэвье была прекрасная фантазия, и Тэллавару не хотелось отвечать на свой мысленный вопрос. Он просто шёл за королём и королевой следом, просто ступал за правителями Эрроки, стараясь игнорировать карты на стенах, слуг, что пробегали мимо, склоняясь в коротких поклонах, и бесконечные бордовые ткани. Нежно-синий и белый — символы Эрроки, — раздражали неимоверно. Тэллавару хотелось крови.

Кровь забрал Дарнаэл.

В тронных залах короли не опускаются на колени, только едва заметно склоняют приветственно головы; в тронных залах всё выстелено неестественно-кровавым, и, в отличие от повелителя, маг вместе с остальными вынужден опускаться на колени. Он, Высший, второй человек в королевстве, опускается на колени перед Первым, и среди изобилия бордового бархата синие сапфиры глаз горят куда ярче обычного.

Либо он просто успел забыть о том, как выглядит его вечный соперник.

* * *

Время вытекает сквозь пальцы тонкой струйкой крови. Тэллавар кажется двадцатипятилетним в свои шестьдесят восемь: Дарнаэл, можно сказать, просто довольно хорошо сохранился и тянет лет на пятьдесят пять. Весь его неисчерпываемый дар, который вечно кипит в жилах, успел уже, наверное, сотни раз остыть, и Его Величество почти не колдует. С тех пор, как его жена стала сдавать позиции и сильно болеть, он и войны не ведёт, а Элвьента держится на одном честном слове. И завтра — завтра, подумать только! — Дарнаэл Первый сойдёт с трона и уступит своему сыну первенство. Позволит младшему править страной, которую он выстроил своими руками, прежде чем его старческий маразм окончательно поглотит всю страну хаосом. Пусть дети правят.

Тэллавару приятно чувствовать себя молодым — чего греха таить. Но чужое всегда казалось слишком сладким, наверное, потому Дарнаэл теперь стоит тут — когда одному хочется неисчерпываемый источник волшебства, второму нужно отдать молодость.