Заклинательница пряжи. Как я связала свою судьбу

Я обожаю путешествовать на поезде. На отрезке железной дороги Амтрак Даунистер из Портленда в Бостон рельсы ведут через самые неожиданные места. Они проходят за складами, соляными болотами и заброшенными парками развлечений, осторожно пробираясь и петляя сквозь жилые кварталы и интимный мир задних дворов с бельевыми веревками, одинокими велосипедами, бассейнами и домиками на деревьях. Если повезет, можно даже увидеть детский день рождения в разгаре. У каждого из нас есть публичная открытая сторона, аккуратный фасад, где все должным образом вычищено, выглажено, надраено воском, отполировано, заправлено и сияет шелковисто гладкой широкой белоснежной улыбкой. А еще у нас есть личная сторона, обычно тщательно скрываемая за стенами и воротами. Там мы скрываем более ранимую и сокровенную часть самих себя.

Вначале все равны. Все начинают вязать с платочной вязки, выполняя одни и те же лицевые петли снова и снова, чтобы в итоге получилось полотно, одинаковое со всех сторон.

В момент перехода от платочной вязки к лицевой глади в нашем вязании появляются новые странные понятия «публичное» и «личное». То, что раньше было совершенно одинаковым двусторонним полотном, теперь имеет две отчетливо разные стороны. В описаниях моделей гладкую сторону, которая обычно открыта миру, называют «лицевой»; а бугристую сторону, обращенную внутрь, более зловеще называют «изнаночной». Мы стараемся смягчить удар, сокращая эти понятия до ЛС и ИС, но за этими буквами все равно скрываются те же слова. Что же представляет собой публичная сторона и личная? Иногда это очень субъективно. Приглядитесь к изнаночной глади, это же не что иное, как лицевая гладь, вывернутая наизнанку.

Я знаю некоторых людей, у которых личная сторона всегда открыта миру. Они – ходячая беззащитность, проливающие слезы по поводу и без, открывающие гораздо больше, чем уместно для конкретной ситуации или конкретного человека. Невинный вопрос «Как дела?» вызывает перечень жалоб, проблем и неловких личных подробностей. Да я и сама бывала такой несколько раз. Словно мы отправились куда глаза глядят, случайно надев свитер наизнанку.

А есть и такие, чья гладкая публичная сторона – это все, что мы – а может быть, даже они сами – когда-либо сможем увидеть. Так упорядочены их петельки, так надежно и прочно держится их безупречное приглаженное совершенство, без единой морщинки и катышка, что я иногда волнуюсь, ведь один неподобающий взгляд, один неверный поворот, одна спущенная петля, и все полотно распустится. Вот тогда соседи вдруг попадают в выпуск вечерних новостей со словами: «А он казался таким хорошим парнем».

Большинство из нас сначала учатся вязать лицевыми, поэтому лицевые петли становятся для нас чем-то родным и исконным, а изнаночные, увы, кажутся неуклюжими и чужими, как попытка написать что-либо не-ведущей рукой.

К моменту, когда я оказалась готова приступить к вязанию изнаночных петель в полноценном чулочном полотне, моя бабуля-вязальщица уже забыла, как это делать, так что научить меня она не могла. Я самостоятельно разбиралась по картинкам, но так и не обрела уверенности в правильности техники.

А ряды лицевых петель были такими удобными. Как же мне нравилось смотреть на все эти счастливые «галочки» петель, как на стройные ряды загорающих или на танцовщиц кордебалета, и знать, что впереди у меня нет ничего, кроме ровных, легких рядов. А изнаночная сторона? С этими пухленькими попками петелек, торчащими вовнутрь, и кончиками спиц, угрожающе нацеленными прямо мне в сердце? Нет. Я всегда с ужасом ожидала изнаночных рядов. Через них нужно было промчаться как можно быстрее, как сквозь темный лес ночью, чтобы укрыться в утешительной и успокаивающей безопасности следующего ряда лицевых петель.

Изнаночные петли – для интровертов. Они требуют от вас полной сосредоточенности на самих себе, заставляя заглянуть внутрь, на свою обратную, а не внешнюю сторону. Ровной лицевой стороны больше нет, и теперь виден каждый бугорок, вся подноготная, вся изнанка полотна, шумная и ярко освещенная люминесцентным светом кухня любимого ресторана, а не тихий обеденный зал с мягко мерцающими свечами.

С технической точки зрения у меня нет причин не любить вязание изнаночными петлями. Я держу нить в левой руке, и поэтому изнаночные петли вязать быстро и приятно. Пряжа там, где она и должна быть; достаточно просто смахнуть нить пальцем, и она отправляется на спицу. Если бы я держала нить в правой руке, пришлось бы пересекать две весьма оживленных полосы движения петель каждый раз, когда нужно накинуть нить на спицу.