Заключительный период

На обед я пришел последним. Борщ, картошка с мясом и компот были выше всяких похвал. Мне явно не грозила смерть от истощения. Отсутствие лифчика у нашего кока по-прежнему смущало меня по причине, мне неизвестной, мои шансы в борьбе за внимание этой двадцатилетней красавицы были явно меньше нуля. Ничуть не расстроенный этим в общем-то обидным обстоятельством, я отправился в свою отдельную каюту, где попытался дедуктивным методом определить характер человека, занимавшего ее до меня. Единственным моим открытием, кроме уже упомянутых книг — статистического справочника народного образования, из которого я со временем почерпнул много интересного, и стенографического отчета о Восемнадцатом съезде ВКП(б), состоявшемся в конце марта 1939 года с программной речью Сталина, — была завалявшаяся под грудой старых газет книга, принадлежавшая перу ныне широкоизвестного автора — писателя N, под названием «Нравственность есть правда».

Я знал писателя N. Теперь он был столь знаменит, что временами я сомневался в самом факте нашего знакомства. Он умер в 1974 году.

К сожалению, писатель N. принадлежал к тем «почвенникам», которые искренне считали, что город и прогресс развратили русский народ. Эта широко распространенная точка зрения почему-то не находила во мне отклика, а потому дальше шапочного знакомства с писателем N. не получилось и не пошло. Если я помню верно, я прошелся насчет тех его друзей, которые узурпировали любовь к Родине, сделав из нее довольно прибыльную профессию, если принять во внимание то количество орденов и премий, которыми их наградила власть. Писатель N. посмотрел на меня с таким подозрением, что я счел необходимым объяснить свою точку зрения на награды. Я считал (вместе с Сарояном, который отказался от Пулитцеровской премии, и с Сартром, который отказался от Нобелевской), что никто не вправе награждать пишущего, поскольку никто не вправе оценивать его труды, — кроме, разумеется, времени. Что касается орденов, то я сослался на Эрика Сати, сказавшего, что недостаточно отказаться от ордена, но надо его еще не заслужить.

Писатель N. сказал, что русский человек никогда не сослался бы на какого-то задрипанного Сати. На этом наше знакомство закончилось.