Заколдованная усадьба

Подошел отчим: впервые в жизни он нежно поцеловал меня и, взяв на руки, умильным голосом сказал: «Пойдем, душенька, я отнесу тебя в карету, а мама тем временем оденется». Мне хотелось идти с матерью, но я не стала противиться своему мнимому отцу, который в первый раз был так ласков и добр ко мне. Хотя на глазах у меня выступили слезы, я спокойно позволила отвести себя. Мать выбежала за нами в сени и еще раз вся в слезах обняла и поцеловала меня. И тут странное беспокойство и тоска охватили меня… Я хотела вырваться, но отчим быстро выбежал из дома и отнес меня во вторую карету, где сидела немолодая женщина с приятным, добрым лицом. Она посадила меня к себе на колени… начала ласкать, целовать. В это время затарахтела первая карета, за ней тотчас тронулась и наша. Я стала кричать, звать маму, которую на одно лишь мгновение увидела еще раз, она стояла у окна с протянутыми ко мне руками. Пани Тончевская, эта незнакомая женщина, которая потом стала мне матерью,- говорила девушка со все возрастающим возбуждением,- всеми силами старалась успокоить меня… утешала, целовала, одарила множеством заранее приготовленных игрушек и сладостей. Но я продолжала плакать и рыдать, пока меня вдруг не сморил сон.

Дегтярь тряхнул головой, видно, неприятно ему было то, что рассказывает Ядвига.

- Вы ехали несколько дней…- вставил он быстро.

- Первая карета куда-то пропала, и дальше мы уже путешествовали одни.

- Наконец вы прибыли во Львов… - снова подсказал дегтярь.

- Незнакомая женщина привезла меня в очень красивую квартиру, дала мне прелестные платьица, велела называть ее тетей и осыпала такими заботами и ласками, что через неделю мое детское податливое сердце успокоилось, и я лишь изредка вспоминала о маме, которая осталась где-то в далекой кузнице, но, как уверяла тетя Тончевская, должна была вскоре приехать ко мне. Тем временем проходили дни, недели, месяцы… Другая обстановка, совсем другая жизнь окружала меня… я все реже думала о матери, которую заменила мне моя милая бесценная тетушка.

- Ты, стало быть, была счастлива с тех пор? - спросил дегтярь, светлея лицом.

- О, очень счастлива, очень. Но и когда я подросла и стала ходить в пансион, один из лучших львовских пансионов, тетя - к тому времени она поседела, постарела и превратилась в бабушку - всегда очень умело избегала вопросов о моем детстве. Мои одноклассницы в пансионе не раз спрашивали меня о моих родителях. Я ничего не могла им ответить, только то, что они живут далеко. Однако не раз, возвращаясь после уроков домой, я твердо решала спросить бабушку, почему я так долго не вижусь со своими родителями. В таких случаях бабушка с грустным и жалобным видом говорила мне, что я, как видно, перестала ее любить, если снова тоскую о маме. Только когда мне исполнилось пятнадцать лет, она сказала мне, что человек, которого я называла отцом, вовсе не отец мой, а отчим, и он женился на моей матери, когда я уже была на свете. «Настоящий твой отец,- сказала бабушка, - человек высокого происхождения, но он тяжко провинился перед властями, нарушил существующие законы и поэтому должен все время скрываться, в противном случае его ждет суровая кара». Ты можешь себе представить, какое впечатление произвели на меня эти слова! Я спрашивала, увидимся ли мы с ним когда-нибудь? «Может быть,- отвечала бабушка,- когда станешь большой и разумной».

С тех пор у меня не было ни одной спокойной минуты. Мысль об отце и грозящих ему опасностях не покидала меня ни днем, ни ночью, да и бедная мать все время стояла у меня перед глазами. Так я прожила год. И вот однажды, - продолжала Ядзя изменившимся тоном,- бабушка получила по почте письмо. Мне показалось, что это письмо произвело на нее большое впечатление. После этого она два дня подряд тревожила меня какими-то странными намеками. Наконец…

Тут девушка грустно опустила голову на грудь, и в ее прелестных глазах заблестели слезы.

- Наконец, - начала она снова,- после бесчисленных приготовлений бабушка сказала мне, что я должна надеть траур и пойти отслужить панихиду в костеле, потому что мама моя неделю назад умерла.

Она замолчала и, глубоко вздохнув, вытерла слезы.

Дегтярь мрачно смотрел в землю.

Девушка превозмогла печаль и быстро продолжила: