Закон долга

Свад, наклонив голову и набычившись, устремился к Артему. С упорством робота, потерявшего управление, несколько раз пытался залезть в сумку и всякий раз его поджидала неудача. Наконец, осознав тщетность своих попыток, вернуться к себе, сел на камень и горько заплакал. Артем не обращал на Свада никакого внимания. Он подошел к лодке и подтянул ее к берегу. Затем набрал пригоршню воды и в лицо ближайшего солдата, что пускал слюни на грудь, выплеснул ее. Вода произвела живительное действие. Воин встрепенулся и растерянно огляделся.

— Я жив? — недоверчиво проговорил он.

— Жив, — ответил Артем. — Поднимай своего товарища. Плесни на его голову водой.

Оставив солдат и плачущего коротышку, он пошел обследовать грот. Запустил еще один светляк и у стены пещеры, в которой виднелся узкий лаз на высоте головы, увидел сложенные тюки из дерюги. Открыв один из мешков, с удивлением увидел меховые шкурки. Погладив рукой серебристый мех, подивился его мягкости и шелковистости. В мехах Артем не разбирался, но надеялся что Артам, как местный и сын торговца, будет знать в них толк.

— Артам?

— Чего хотел? — Тон товарища был не особенно дружелюбный.

— Тут меха в тюках. Ты разбираешься в них? — Артем не стал отвечать на открытую неприязнь Артама.

— Меха? — голос Артама поменялся. — Покажи.

Артем упал в черноту и пришел в себя от поскуливания. Он огляделся и увидел голову солдата, которая торчала из лаза. Именно он и скулил.

— Ты чего скулишь? И зачем туда забрался? — задал сразу два вопроса Артем.

— Капкан… Мессир… Я в капкан попал, помогите…

— А зачем ты туда полез?

— Я не сам, это вы мне приказали. После того как рухлядь² эту пересчитали…

«мягкая рухлядь» — пушнина. Это словосочетание употреблялось с XVII века в Якутии. Якутский уезд тогда был основным поставщиком ценного меха. Вот с Якутии и собирали так называемый ясачный сбор, в который входила «мягкая рухлядь» — пушнина.

— Сам разжать капкан сможешь?

— Нет, сил не хватает.

— Меч с тобой?

— Да.

— Вставь меч и разожми зубья.

— Хорошо… я попробую.

Голова воина исчезла в лазе и послышался металлический звук, затем звонкий шелчок и из лаза полез охающий солдат. Он выпал на руки Артема и тот наложил на него малое исцеление. Достал флакон эликсира из поясной сумки и дал его выпить неудачливому разведчику.

— Ну, что там нашел? — спросил Артем.

— Там проход… Но я далеко не пролез. Сразу за лазом начинается тоннель. Он расширился в рост человека и я попал в капкан… — солдат стал тут же оправдываться. — Там темно, мессир, ничего не видно.

— Ладно, я понял. Перетащите эти тюки в лодки и будем отсюда отчаливать.

— Уже перетащили. Смол с домовым их охраняет. Разрешите идти?

— Иди.

Солдат слегка прихрамывая ушел.

— Артам? Ты узнал что это за меха?

— Конечно, брат! — голос сожителя был возбужден. — Тридцать шкур северных лис, пятьдесят шкур боров, триста беличьих и сорок четыре шкурки горностая. Вот это удача! Если сами продадим, выручим больше трехсот баретов. Не стоит продолжать сотрудничество с тем хозяином постоялого двора. Жулик он.

— А ты сможешь их продать?

— Конечно! Надо это богатство отвезти в столицу. Тогда заработаем в два раза больше. Ты сможешь это организовать?

Артем задумался.

— Пока не знаю. А там посмотрим.

— Хорошо, я буду ждать, — отозвался Артам и скрылся.

Он подошел к берегу и увидел останки девушки.

— А девушку то забыли! Непорядок, — негромко и с легкой ноткой осуждения высказался он. — Посмотрел на лодки, где среди тюков уже сидели воины и ждали его, приказал: — Соберите останки. Передадим старосте. Негоже ей тут так оставаться.

Встречали их практически все новые жители поселения и солдаты. Двое выживших солдат вынесли на берег убитого солдата и останки девушки. На некоторое время на берегу установилась мертвая тишина. Был слышен даже плеск волн о речную гальку.

— Это ее так медведь? — послышался несмелый вопрос кого-то из поселенцев и тут же раздался многоголосый женский плачь. Не может женское сердце стойко как загрубелое мужское переносить потери. Жалости и скорби нужно вырваться наружу, чтобы принести облегчение страдающей от эмоциональных мук душе. У мужчины все остается внутри и выжигает его, оставляя глубокие рубцы на сердце и скорбные морщины на лице.

Турган, перед грудой костей и окровавленных тряпок, с закаменевшим лицом опустился на колени. Осторожно немного дрожащей огрубелой рукой провел по волосам и закрыл глаза. Так он просидел около минуты.

Артем ему не мешал. Он распорядился отнести тюки с мехами в лагерь и похоронить солдата. Воины разошлись, оставив поселенцев и Артема. Тот ждал когда староста придет в себя. Бабий крик стал смолкать.

Турган оказался крепким мужиком, он потер глаза и поднялся с колен. Взгляд его был спокоен, хотя Артем чувствовал какого невероятного напряжения воли это ему стоило.