Закон молчания (СИ)

— Давайте, — вот уже в третий раз повторил Хрущак. Из салона такси снова раздались заплетающиеся голоса и смех, которые он пропустил мимо ушей, опять назвал водителю адрес и наконец захлопнул дверцу.

Машина плавно тронулась с места, вслед за ней устремилась пара мотоциклов, рыча прямотоками. Сегодня едва не всем «Карнавалом» провожали в семейную жизнь парочку завсегдатаев. Мальчишника в традиционном понимании этого слова не получилось в силу присутствия как невесты, так и женской половины «двухколесных», но веселью это не помешало, даже наоборот. Сам Козырь с будущей женой наотмечались до такой степени, что и речи не могло идти о том, чтобы пустить их в седло или подхватить пассажирами, так что парочку упихали в вызванное такси. Их примеру последовала и часть гостей, явившаяся на своих двоих либо все-таки прикатившая, но не устоявшая перед соблазном немного переусердствовать. Сам Теодор про предстоящий праздник знал заранее, но ровно в день самого события оно не то чтобы вылетело из головы: просто сработал автопилот, и он привычно вывел из гаража «Викинг». Разумеется, это не помешало бы принять активное участие. Хрущак — владелец бара и его же бессменный бармен — был безоговорочно своим. Всякий знал, что байк спокойно можно оставить здесь же на стоянке и тот будет под надежным присмотром, но сегодня Теду, раз уж все равно так вышло, хотелось еще немного погонять после.

Покачав головой, Хрущак повернулся к нему и хмыкнул, шевельнув густыми усами.

— Завтра в час сопровождаем их колонной и снова сюда, — напомнил он. — Присоединишься?

Тед проводил взглядом разъезжающихся байкеров, глянул на стоянку, где ночевать осталось шесть мотоциклов, включая те, на которых завтра выезжать жениху с невестой.

— Если шеф не сдернет, — пообещал он, надевая шлем.

— Да шел бы он. — Вся физиономия Хрущака выражала одновременно сочувствие и понимание. Первое доставалось человеку с такой собачьей работой, где и в выходной подчас приходится жертвовать отдыхом. Второе — тому, кто в силу той же работы имеет достаточно свободный график, когда начальству не нужен, и не хочет этого лишаться. — Ладно, давай. Пойду за чехлами, а то как бы не ливануло.

Он направился к дверям, на ходу вытаскивая из кармана ключи от подсобки, а Тед повернулся к Дэну.

— Едем? Или тоже такси вызовешь и домой?

Вместо ответа тот застегнул куртку и снял с руля свой шлем. Именно свой. После нескольких поездок он обзавелся тем, что лучше подходил по размеру, и поселил на полке гаража рядом с Тедовым («Дома-то он мне все равно не нужен, а выкатываемся всегда от тебя»). Дождавшись, пока Теодор усядется и поднимет подножку, Дэн привычно занял свое место позади, дождался традиционного «Ну тогда держись крепче» и, задорно блеснув глазами, опустил визор.

Такие ночные покатушки — не сразу стартовать до дома и прощаться — вошли в привычку у обоих и, похоже, Дэну тоже прочищали голову не меньше, чем Теодору.

Мотоцикл мчал по ночному городу на пределе разрешенного. Тед резко перестроился вправо, заложил крутой поворот и прибавил газу. Здесь, от светофора до светофора можно было открутить и сильнее: никаких камер. Главное, сбросить скорость до следующего перекрестка. «Викинг» послушно вилял меж редких машин, ласково и басовито урча движком, а «второй номер» за спиной ощущался не грузом, которому строго обязательно беречь нервы, и не тем, перед кем нужно повыделываться, чтобы получить награду в виде восхищенного взора вкупе с радостным визгом и висением на шее. С Дэном в качестве пассажира было легко. Он не паниковал, не дергался, не ерзал, пытаясь отвесить байк не туда, когда Теодор закладывал особенно уж лихой вираж, и вместе с тем явно получал гигантское удовольствие от поездки. С ним нужно было просто помнить о дополнительном весе, который влияет и на разгон, и на торможение. Впрочем, свой мотоцикл с любым дополнением, будь то пассажир или набитые кофры, Тед чувствовал и так. А необязательность демонстрации своего мастерства вовсе не мешала его показывать. Совсем наоборот. В тех пределах, которые не увенчаются лечением содранной задницы и иных частей организма обоих седоков. Разумеется, Тед знал и принимал истину «кто не падал, тот не ездил». Он в свое время и в скользячку уходил, и даже разок перелетал через руль (спасибо, обходилось все без необратимых последствий), но именно поэтому полагал, что самый шик — не лететь бездумно сломя голову, а знать предел. Свой и мотоцикла. Чувствовать дорогу, байк, поток — все разом. А уж в этом он был безо всякого хвастовства хорош.