Закон монолита

Палец гетмана замер на спуске. Когда тот, в кого ты собрался стрелять, с сосредоточенной рожей толкает тебе про какие-то неотложные вещи, поневоле замешкаешься. Кто ж его знает, что он там сейчас расскажет, вдруг действительно что-то сто́ящее. Выстрелить-то всегда успеется. Нажать на спуск секундой раньше или секундой позже разница небольшая…

Неправильно это. Собрался стрелять – стреляй, что бы там тебе не говорили. В вопросе расстрела себе подобных секунды очень много значат. Потому что, пока ты, развесив уши, слушаешь то, чем грузит тебя расстреливаемый, он вполне может сам нажать на спусковой крючок. Раньше тебя на одну секунду. Как я сейчас, например.

Доставать пистолет времени не было, поэтому я выстрелил прямо через карман, очень надеясь, что попаду в гетмана…

И не попал.

Как это порой бывает на войне, случилось маленькое чудо. А именно – вылетев из ствола «Форта», девятимиллиметровая пуля пробила карман пальто – и влетела прямиком в ствол крупнокалиберного гетмановского автомата. Во всяком случае, иначе я никак не могу объяснить тот факт, что АШ-12 резко дернулся назад в руках Сина, после чего двухрядный магазин автомата раскрылся эдаким огненным цветком – по ходу, в нем сдетонировали патроны. А может я в магазин попал…

В общем, не суть важно куда. Главное, что гетман рефлекторно отбросил в сторону оружие с трещащим и пылающим магазином, и взгляды подчиненных Сина так же рефлекторно проследили полет столь неожиданно и эффектно искалеченного оружия.

Но пока автомат падал на землю, я уже летел вперед в длинном броске, попутно выдергивая из кармана руку с зажатым в ней пистолетом.

Хотел ли я убить Сина? Да, хотел.

За Рудика.

За прикормленного мутанта, заставившего меня попробовать отвар из человечины. За тот день, когда я пожалел этого парня и вложил в его распоротый живот «синюю панацею». Правда, потом он сделал то же самое для меня на арене, но я все равно жалел о том, что спас его тогда. Ведь не сделай я этого, Рудик был бы жив…

Но в то же время я понимал: убей я сейчас гетмана – и в следующую секунду меня самого изрешетят очередями бойцы «Воли». А это было неправильно. Неравноценный обмен: мою жизнь за его. Как сказал классик, это не отмщение, если мстителя настигает расплата. А Рудик был достоин правильной мести.

Поэтому когда лицо Сина оказалось прямо передо мной, я не выстрелил в него, а лишь двинул гетмана коленом в пах.

Удар оказался не особо эффективным. Причиндалы моего противника надежно защищала стальная раковина бронекостюма. Но уж так устроен человек, что когда ему лупят ногой в промежность, он по-любому рефлекторно согнется, спасая гениталии, вне зависимости от того, достиг тот удар цели или нет.

И когда Син согнулся, я двинул ему стволом пистолета под подбородок. Хороший получился апперкот. Зря конечно гетман не надел шлем. Какой смысл напяливать на себя бронекостюм среднего класса защиты, когда башка не защищена? Смотрится, конечно, эффектно, типа современный рыцарь без шлема. А на деле туфта полная, понты и позёрство. За которое порой приходится расплачиваться по полной. Как сейчас, например.

Оглушенного ударом гетмана я взял за лицо, при этом одновременно заходя ему за спину. После чего резко развернул. Это довольно легко, если знать куда давить. Лучше одновременно на области носа и лицевого нерва. Тогда человек становится послушным, словно бычок с кольцом в ноздрях. Куда угодно пойдет, и как угодно развернется, уходя от боли. Главное только следить, чтоб сам себе шею не свернул от усердия, потому что если правильно давить, то это реально очень больно.

В общем, через секунду мы с Сином стояли в классической позе героев кинобоевиков. Я – за ним, прижав ствол пистолета к гетмановскому уху, а свободной рукой придерживая Сина за кадык. А напротив нас – дюжина мордоворотов со стволами, плюс, заслышав шум, другие еще со всех сторон к нам бегут.

– И что теперь? – полузадушенно прохрипел гетман. – Убьешь меня?

– Приложу для этого все усилия, – отозвался я.

– Ну-ну. Ненадолго же ты меня переживешь.

– А вот это уж как Зоне будет угодно.

Убедившись, что бойцов вокруг собралось прилично, я сделал то, что, возможно, никто из них не ожидал. Признаться, я сам не до конца понимал, что сейчас сделаю. Решение пришло само. Очевидное. И, пожалуй, единственное в реально безвыходной ситуации.

Я просто оттолкнул Сина от себя, бросил пистолет на землю и сказал, громко и отчетливо.

– Гетман группировки «Воля», я вызываю тебя по закону свободы.

***

Я не исключал, что меня пристрелят раньше, чем я успею произнести эти слова. Да и после этого могли вполне…

Но никто не выстрелил.

В воздухе повисла тишина. Лишь слышно было, как за стеной скребутся мертвецы, да занудно, словно сонные шмели, гудят прожекторы, которых на этой базе было явно с избытком.

Син развернулся ко мне, потер рукой помятое горло, кашлянул, после чего спокойно так приказал:

– Завалите его на хрен.