Закон сильной женщины

— Да будет тебе, милая. — Елизавета Владимировна едва не прослезилась. — Что мне старой будет! Ты вот зря уходишь. Надо бы полечиться.

— Да полечусь, бабуль, — пообещала девушка, тряхнула длинными волосами и неожиданно пообещала: — Я обязательно вернусь сюда, чтобы вылечиться. Обязательно. Только вот с козлом одним разберусь, по чьей прихоти я здесь. Такая, скажу вам, сволота…

Они вышли из кабины лифта, которая тут же набилась людьми. Вернуться в нее с ведром и шваброй нечего было и мечтать. Поэтому, прибрав свой инвентарь в угол подальше от постороннего взгляда, Елизавета Владимировна поспешила к выходу из больницы.

Почему ей важно было знать, встречает ли кто-нибудь бедную девушку? Не бросил ли на произвол судьбы?

В чистом халате, накрахмаленной косынке и удобных тапочках она топталась у самой двери, загораживая проход. Она не спускала взгляда с нарядной стройной девчонки, которая выскочила на улицу под пронзительный ветер с непокрытой головой.

Кто же так здоровье бережет? Эх, молодость! Как же она расточительна! А если никто не встретит?

Но девушку встречали.

Елизавета Владимировна очень долго наблюдала за парочкой, притулившейся у автобусной остановки, продуваемой насквозь. И долго думала потом, а тот ли это «козел», о котором говорила девушка, что ее встречал? Не похож как-то совсем тот миловидный парень на козла-то. Совсем не похож. И под локоток девушку поддерживал, и от ветра загораживал, и волосы поправлял.

Часом позже Елизавета Владимировна напрочь позабыла о девице, потому что получила страшный нагоняй за не убранный вовремя туалет. И так усердно работала остаток рабочего дня, что к вечеру разболелась спина и ноги. И утром она еле поднялась. И еле отработала смену. А вечером едва не пропустила выпуск новостей, который не пропускала ни разу. Задремала от усталости. Вздрогнула и проснулась на словах диктора об очередной жертве маньяка. Громко он так сказал, с выражением и печалью в голосе. Она и проснулась оттого. Широко зевнула и сразу потянулась за очками. А когда надела их и взглянула на экран, то обомлела.

С экрана на нее смотрело улыбающееся лицо той самой девицы, которая изводила ее придирками. Ее убил минувшей ночью маньяк. Она стала его очередной жертвой.

— Убедительная просьба к жителям города… Если вы обладаете какой-то ценной информацией…

А она обладает такой информацией? Сказанное вскользь в лифте о ком-то неизвестном Елизавете Владимировне можно считать такой информацией? Телефоны! Надо записать телефоны, на которые ссылается диктор, а потом подумать. Хорошо подумать, может ли она стать полезной. И нужно ли ей это вообще?

Глава 16

— Что ты на это скажешь, Самохин?

В сторону притихшего Ильи Самохина полетели сводки происшествий за минувшие сутки, распечатанные на трех листах. Они вспорхнули тремя печальными чайками и опустились возле ладоней Ильи. Взять их в руки он не решился. Да он уже все знал. Полковник крепко сжал кулаки, повертел худой морщинистой шеей. Лицо его сделалось багровым от гнева. В сторону Володи Воронова он не смотрел.

Да, да, тот оказался прав! Умник! Взятый под стражу учитель начальных классов оказался просто больным человеком. Хорошо маскирующимся, но больным. И не убийцей он оказался. Хотя и написал чистосердечное признание. И еще Воронов со слов якобы свидетельницы утверждает, что убийца высок ростом, мускулист и молод. Но это опять же он утверждает — Воронов! Протокола-то, протокола нет! Под протокол его свидетельница отказалась говорить. И никакие угрозы и уговоры якобы не возымели на нее действие.

— Товарищ полковник… Но он же написал признание! Кто мог знать?

Самохин начал медленно вставать с места, смотреть на него было больно, он выглядел жалким и подавленным. Все его мечты о досрочном звании разлетелись вдребезги. Коллеги подтрунивали, жена грозилась уехать к маме. А все потому, что он, предвидя скорые новые погоны, кафе заказал и уже предоплату внес. Идиот.

— Так, сядь, Самохин! — прикрикнул на него полковник.

И повернул все же багровое от гнева лицо в сторону Воронова. И пробурчал:

— Докладывай.

— Миронова Татьяна, двадцать четыре года. За несколько часов до гибели выписалась из стационара, где проходила лечение с предварительным диагнозом острый гастрит. Диагноз не подтвердился. Ей поставили другой, гепатит в запущенной форме, и выписали направление в другое отделение, которое занимается исключительно лечением подобных больных. Но она сбежала.

— Причина? — спросил полковник.

— Причины ее близкие называют всякие разные: от нервного срыва до нежелания лечиться. Родной брат, например, утверждает, что Миронова в диагноз не поверила. Что она будто до того, как лечь в больницу с приступом острого гастрита, сдавала анализы, и там ей сказали, что все у нее в порядке. Никакого гепатита будто бы нет. Равно как и СПИДа, и сифилиса.

— Где она сдавала анализы?