Закон стаи

Пьер вдруг невольно поймал себя на мысли, что уже не раз за последние несколько суток сравнивает Свету Марутаеву с девушкой, которую подвез из Марфино до областного центра. Она была лет на восемь старше черноглазой Светланы, но нисколько не уступала ей в женской привлекательности и разительно отличалась в плане общения. Кажется, она была помощницей депутата думы. Того самого депутата, у которого, по мнению Кантона, совсем не оставалось шансов победить, прорваться в новый состав законодательного органа. Потому что он, Кантона, делал ставки совсем на другую кандидатуру и был уверен, что с его помощью победа будет одержана. Нет, они не затрагивали тему выборов в разговоре с попутчицей. Она превосходно разговаривала по-французски на любую тему. Искоса поглядывая на девушку, Кантона удивлялся: откуда она так много знает о парижской жизни? Она перечисляла любимых французских киноактеров и писателей, восхищалась шедеврами Лувра и архитектурой города и сыпала названиями улиц и проспектов Парижа, где с детства мечтала побывать. А когда мимоходом заметила, что ни в одном из ресторанчиков Монмартра никогда бы не заказала шато семилетней давности, поскольку семь лет назад урожай винограда не удался, Кантона совсем изумился. Ему-то казалось, что французы куда лучше осведомлены о жизни в России, нежели россияне — о парижских тайнах. Попутчица напрочь опровергла его убеждение.

Подвезя ее к дому, он понял, что ему жаль расставаться с новой знакомой. Он предложил ей поужинать вместе, но девушка вежливо отказалась, сославшись на усталость. И, как бы смягчая отказ, добавила: их город не такой уж большой, и они еще обязательно встретятся.

Лимузин остановился рядом с мраморной лестницей, которая вела ко входу в здание администрации. Дверь машины открыл помощник губернатора.

— Господин Кантона, Николай Яковлевич ожидает вас в своем кабинете. Я помогу вам.

— Как же, как же! Давно ожидаю вашего визита, — развел руки губернатор, будто хотел по-русски обнять Кантона, и под вспышки фотокамер направился к гостю.

Кантона не ожидал встретить в этом огромном, похожем на спортивный зал, кабинете столько представителей прессы. С чего бы такая торжественность и внимание? Пожав руку Кантона, губернатор жестом попросил фотокорреспондентов покинуть кабинет.

Они расположились в креслах за журнальным столиком, как старые приятели, друг против друга, хотя Пьер до сего дня ни разу не встречался с хозяином области.

— Ну что у вас там? — кивнул на тетрадку Егерь и, не дожидаясь ответа, добавил: — Я понимаю, что вы начнете меня убивать цифрами и сногсшибательными суммами. Но, честно признаться, они меня мало интересуют. Область вам все равно ничем не сможет помочь. Нет ни одной свободной копейки или, если говорить по-французски, ни одного лишнего сантима…

— Я не прошу вас об этом, поскольку готов вложить собственные средства, — напомнил Кантона.

— Вот и хорошо! — улыбнулся Егерь. — Такое положение очень даже устраивает администрацию.

— Но я хочу иметь стопроцентные гарантии, что мои деньги не сгорят, а пойдут в дело и обернутся доходом.

— Какие гарантии от меня требуются? — Егерь сдвинул густые брови и в упор посмотрел на француза.

— Во-первых, до сих пор не принят закон о приватизации водообъектов…

— Не позже чем через полтора месяца он будет у вас в руках. Обещаю: если не нынешняя, то следующая дума рассмотрит этот вопрос в первую очередь. До выборов-то осталось чуть меньше месяца…

— Во-вторых, я бы хотел быть уверенным, что пятьдесят один процент. акций будет принадлежать французской стороне.

— Готов хоть сегодня подписать протокол о намерениях. После утверждения закона водообъекты сразу же выставим на торги и пятьдесят один процент акций будут проданы в собственность иностранной компании. То есть вам.

— Господин Бурмистров сообщил мне предварительную сумму… — осторожно перешел Кантона к денежному вопросу.

— О какой сумме он говорил? — перебив француза, напрямик спросил губернатор.

— Сто пятьдесят миллионов франков.

Губернатор откинулся на спинку кресла, обхватил ладонью подбородок. Вглядываясь в задумчивое лицо чиновника, Кантона подумал, что названная им сумма слишком мала и не устраивает хозяина региона.

— Вы умеете хранить тайны, Пьер? — вдруг спросил Егерь.

— Хороший и честный предприниматель обязан хранить коммерческие тайны. Без этого не складывается ни один мало-мальский бизнес.

— Тогда я готов способствовать, чтобы пакет акций был продан не за сто пятьдесят, а за сто двадцать миллионов. Вас это устраивает?

Кантона помолчал, взвешивая, нет ли в словах губернатора какого-либо подвоха, не очередная ли это шутка в устах русского человека: эти русские любят шутить по поводу и без повода. Но губернатор и не думал изображать шутника.

— Чем буду обязан? — сухо спросил Кантона без всякой интонации. — Вы, русские, часто напоминаете, что долг платежом красен. Чем обернется мой долг?

— Только собственной выгодой. Вы сэкономите десять процентов.

— Насколько я понимаю, разница между двумя цифрами составляет тридцать миллионов франков. Это двадцать процентов…