Закон стаи

— Девочка, если б ты знала, какую ошибку совершаешь!

— Я же не собираюсь выходить за него замуж.

— По нему тюрьма плачет. Он давно бы уже сидел, если б не обладал депутатским статусом.

— Папа, я тебя умоляю: давай не будем об этом. Я не хочу знать, кем он был и чем занимался до нашей встречи. Важно то, что мне сейчас с ним хорошо и надежно.

— Но это ненадолго! Он ведь не отошел от темных делишек.

— Пусть. — Между прочим, неблаговидные дела — это забота правоохранительных органов. Да и ты, спикер, мог бы призвать его к ответу. Чего же ему в лицо не скажешь?

— Спикер я только в здании парламента. А за его пределами я не обязан бегать за каждым депутатом.

— Опять же, это твои проблемы, папа.

— Будь благоразумной, Эдита. У меня есть сведения, что этот бывший сутенер занимается контрабандой. Я не могу поручиться, что во время таможенного досмотра в твоем чемодане не окажется чего-нибудь, что не подлежит вывозу за рубеж.

— Не смеши меня, папа. Я-то еще не совсем потеряла голову. Уж я-то знаю, что у меня лежит в чемодане.

Она взглянула на гору тряпок на полу и снова вспомнила, что в чемодан ей совсем нечего укладывать.

— Эдита, — понизив голос, постарался еще раз убедить дочь Хоттабыч. — Я пока и вправду не понимаю, зачем ты ему нужна. Но точно знаю, что прикипел он к тебе неспроста. Может быть, чтобы давить на меня по какому-нибудь вопросу. Или же, чтобы сломать Юрия Агейко морально. Вполне возможно…

Эдита не смогла сдержаться и зло расхохоталась.

— Это Агейко меня убил морально. Только он виноват в разрыве наших отношений! Я понимаю, это именно он наплел тебе о темных делишках Пантова. Ну ответь хотя бы раз честно, разве я не права? Разве не Агейко в благодарность за то, что ты его вызволил из-за решетки, напридумывал сказок о сутенерской деятельности Пантова?

— Да, Агейко. Но информировал он меня об этом задолго до того, как оказался в милиции.

— Хватит, папа! Я устала. И ничего, слышишь, ничего не хочу знать об Агейко. Нет больше Агейко. Он для меня умер. Понимаешь — умер! И тебе нужно подумать о том, на ком из нас остановить свой выбор: на мне, твоей дочери, или на Агейко. И если этот выбор будет не в мою пользу, я заберу Фильку и навсегда уйду из дома.

Теперь она с вызовом смотрела в глаза отцу, как совсем недавно с таким же вызовом смотрела в лицо Агейко.

Старик, еще больше осунувшись и сгорбившись, молча покинул комнату. Переубедить дочь, похоже, ему не удастся. Эдита могла торжествовать: победа была на ее стороне. Хоттабыч боялся остаться без внука.

Когда отец вышел, Эдита в ярости сбросила на пол чемодан и пнула его ногой. Она готова была сию же секунду сбежать из этого дома. В Париж ли, в Москву, она поехала бы с Пантовым даже в Марфино. Только бы наконец ее оставили в покое.

Она сорвала с аппарата трубку, набрала номер Пантова и, услышав его голос, взволнованно заявила:

— Тебе придется ехать одному, Михаил.

— В чем дело, дорогая? — заботливо поинтересовался Пантов. — Тебе плохо? Тебя кто-то расстроил?

Она надеялась, что ее категоричный отказ взбесит Пантова, но нежный ответ обескуражил Эдиту. Она с трудом заставила взять себя в руки и уже спокойнее постаралась объяснить причину отказа.

— Мне просто не в чем ехать. Мой гардероб пришел в полную негодность.

— Узнаю в тебе настоящую женщину. — Она даже почувствовала, как улыбнулся ее собеседник. — Это легко поправимо. После работы я сразу же заеду за тобой.

Итак, новый любовник повезет ее в какой-нибудь дорогой бутик или фирменный магазин. Еще месяц назад гордость не позволила бы Эдите принять его предложение. Но, положив трубку на место, она неожиданно для себя подумала, что за удовольствия надо платить. Она не отказывала в них Пантову. Теперь его черед.

3

Пантов терпеть не мог «хождения в народ». И не потому, что ему нечего было сказать о своей предвыборной программе — он просто не выносил встреч со всякого рода просителями. За свое красноречие он не переживал, тут как раз все было в норме. Да и уроки имиджмейкера Алистратова не прошли даром: теперь речь его изобиловала поговорками, играла образностью. Потребуется — он может выдать и несколько залихватских частушек, и пуститься вприсядку.

Но не плясать ехал в Марфино Пантов. Не имиджмейкеру, не его помощнику — ему самому нужно было побывать на нескольких предприятиях, договориться с директорами о стопроцентной явке рабочих на избирательный участок. И не просто о явке. Важно было, чтобы рабочие проголосовали за его кандидатуру. Директора уже не раз помогали Пантову, оказывали помощь в сборе подписей. В ходе прошлых выборов маститые дружки Пантова раздали своим подчиненным подписные листы и вежливо попросили вписать в анкеты фамилию депутата. Строптивых строго предупредили: не поставите подпись под кандидатурой Пантова — в лучшем случае не получите зарплату. В худшем — вылетите с работы. Такой разговор «по душам» оказался настолько эффективным, что за Пантова единогласно проголосовали коллективы нескольких производств.