Закон забвения

Как только небо за решеткой начало темнеть, люк поднялся и по лестнице спустился Томкинс, чтобы проводить их. Хотя Неду всегда хотелось сбежать из погреба, теперь, когда час пробил, он ощутил тяжесть внутри при мысли, что никогда больше его не увидит. Пугала не только идея о будущей жизни в дебрях – его страшил внешний мир. «Старый дурак, – выругал он сам себя, – живя в темноте, ты размяк и разнежился, как червяк». Отклонив предложение Томкинса помочь, он коротко поблагодарил его, взвалил мешок на плечо и поднялся по лестнице. Уилл задержался внизу, произнося более пространную прощальную речь и молитву за семью Томкинса. Минуту спустя полковники были уже на дороге и шагали при свете луны на восток, стараясь до рассвета проложить между собой и английскими кораблями как можно большее расстояние.

На их счастье, последняя неделя августа и начало сентября 1664 года в Новой Англии совпали с фазой растущей луны. Она заливала равнины и леса голубоватым светом, достаточно ярким, чтобы отбрасывать резкие тени. Беглецы шли, пока проснувшиеся птицы не начали петь, а солнце не встало над деревьями. Не дойдя примерно милю до Нью-Хейвена, они свернули с прибрежной дороги и при помощи клинков прорубили себе тропу через подшерсток густого леса. На окруженной вековыми соснами поляне они устроили привал и подкрепились хлебом и сыром, которые Томкинс дал им в дорогу, затем выспались, насколько способны выспаться люди, знающие, что за ними в погоню отправлены четыре сотни солдат. Когда стемнело, полковники снова пустились в путь.

Они обогнули Нью-Хейвен, крыши которого были хорошо различимы в свете луны, затем свернули на знакомую тропу, ведущую на север. Уставшие, рано поутру добрались они до заброшенной мельницы и улеглись на своих куртках среди зеленых побегов, обсуждая, стоит ли известить Сперри о своем появлении. С последней их встречи минули годы. Кто поручится, захочет ли он помочь и можно ли ему вообще доверять? Они решили ничего не сообщать.

На четвертый день беглецы пришли к своему старому убежищу среди камней. Они разведали окрестности, но не обнаружили никаких свидетельств пребывания здесь других людей. Верша так и стояла в ручье, точно там, где ее оставили. Нед полчаса скреб в затылке и рыл впустую ямы, пока не нашел наконец место, где закопал инструменты и сеть. Когда солнце село, они развели костер и зажарили пойманную Уиллом рыбу. Это была первая их горячая пища почти за неделю. Быть может, просто сказалась приятная наполненность в желудке, но, укладываясь спать на каменном уступе, Нед испытал вдруг странное чувство удовлетворения. Почти счастья. Они были по-прежнему вместе и в добром здравии. И оторвались от своих преследователей. С Божьей помощью им удастся спастись.

День спустя у них создалось ощущение, что они никуда и не уходили. Жизнь их вернулась к знакомому укладу из охоты, трапперства, рыбной ловли, собирания ягод, листьев и грибов. Они сдирали и сушили шкуры, спали с взведенными пистолетами, прислушиваясь к вою волков. На рассвете Нед взбирался на вершину скалы с подзорной трубой и обозревал необъятную панораму, начиная с Нью-Хейвена и моря в трех милях от них, затем по часовой стрелке: английские фермы на равнине, заросли, ведущие по направлению к коттеджу Сперри, гребень горы, громадный массив леса на севере, затем снова гребень и снова море.

Полнолуние наступило в понедельник, пятого сентября. По мере того как луна шла на убыль, погода начала меняться: резкие ветра, проливные дожди, дни становились короче, ночи холоднее. Нед сшил из шкурок пойманных в силки кроликов одеяло, которое они раскладывали на камнях просушиться, когда дождь прекращался. При помощи томагавка они срубили пару деревьев и устраивали костер из бревен, чтобы горел всю ночь. Девятнадцатого и двадцатого луна не показывалась вовсе, хотя небо было ясным. Двадцать первого Нед засиделся допоздна, ожидая, когда появится серпик молодой луны. И когда он наконец увидел его над горизонтом в направлении Лонг-Айленда, то поймал себя на том, что шепчет благодарственную молитву. Опомнившись, он замолчал. Если так дальше пойдет, недолго скатиться до поклонения солнцу и звездам.

Однажды поутру в начале октября, стоя на вершине скалы, Нед заметил струйку дыма, поднимающуюся из леса на севере. Было слишком далеко, чтобы различить какие-то детали. Он позвал Уилла, чтобы тот поднялся к нему.

Уилл посмотрел в подзорную трубу.

– Может, это солдатский лагерь?

– Скорее уж индейский.

– Деревья горят, посмотри.

Он вернул тестю трубу. Из-под полога листьев выбивались языки ярко-оранжевого пламени. Чуть дальше поднимался дым от второго пожара. Им доводилось слышать про индейский обычай жечь лес с приходом осени, но не видеть этого наяву. И в течение последующих часов они с ужасом наблюдали, как распространяется пожар. Море бушующего огня выбрасывало в небо громадные столбы дыма и пепла, отчего солнце превратилось сначала в бурый диск, а затем вовсе исчезло. Дующий в их сторону северный ветер доносил неестественный рев и запах горящей древесины.