Закон забвения

Я облил слезами одр усопшей, утрата которой так сильно огорчает меня. Но, дражайшая моя, я не хочу бередить твое горе, повествуя о собственной скорби, ибо знаю, что ты и так пострадала достаточно, если не сверх меры. Давай будем благодарны за ее жизнь и за то, что тебе довелось быть счастливой бабушкой, пусть и недолго. Ушедшие от нас покоятся с Богом.

Ты пишешь, что я могу рассердиться на тебя из-за замужества Фрэнки. Ах, сердце мое, как можешь опасаться ты чего-то подобного с моей стороны? Ты ведь знаешь, что я в жизни не сказал тебе ни единого сердитого слова и никогда не держал на тебя обиду даже в мыслях. Не держу сейчас и не буду, ибо ты не даешь мне ни малейшей причины, и я уверен, что не дашь и впредь. Возблагодарим Всевышнего, объединившего нас в такой любви, что нам едва ли возможно сердиться друг на друга.

Ночь выдалась душная. Нед на кровати у него за спиной попытался передвинуться и забормотал. Уилл подошел и отвернул одеяло, чтобы тестю было не так жарко. Он понаблюдал за ним какое-то время, убедился, что дыхание его стало ровным во сне, и вернулся за стол.

Старый твой друг мистер Р. еще жив, но едва ли способен к какому-либо разумному действу; сознание, память и речь отказываются ему служить, и, похоже, он не понимает ничего из сказанного или сделанного, однако терпеливо сносит все и ни на что не жалуется. Я иногда размышляю насчет испытания, ниспосланного на него Господом. Господь помогает нам извлечь пользу из всего, и нужно набраться терпения до тех пор, пока не станет ясно, к какой цели ведет Он нас.

С постели донеслись кашель и бормотание. Он обернулся и снова посмотрел на Неда. Того, похоже, что-то встревожило. Впервые Уилл почувствовал, что конец близок. Умирает ли его тесть в надежде на воскресение и спасение, или вера в Бога оставила его теперь, как и вера в дело, за которое он сражался? Уилл опустился перед постелью на колени и взял больного за руку.

– Нед? Ты меня слышишь? Наша борьба была справедливой. Господь был с нами. Мы были свидетелями истины, ты и я. Скажи, что ты знаешь это. Дай знак, что ты готов встретиться с Богом в надежде на милость и жизнь вечную.

Однако единственным ответом был звук дыхания Неда, более хриплого, чем раньше, и слегка прерывистого, как если бы дышать ему удавалось с трудом.

Старый твой друг, будучи спрошен, нуждается ли он в чем-либо, ответил: «Я не желаю ничего, кроме как воссоединиться с Иис. Хр., дающим утешение всем, кто верит в Него и тянется к Нему». Фразу сию произнес он с некоторыми остановками, но более свободно и четко, чем обычно.

Уилл запечатал письмо и отдал его Расселу для передачи в Бостон на следующее утро.

Два дня спустя, войдя в комнату Неда, чтобы умыть его и покормить завтраком, Уилл застал тестя, как это часто бывало, лежащим с открытыми глазами, направленными на дверь в ожидании его прихода, но, не успев еще коснуться его плеча, Уилл понял, что тот мертв.

Они с Расселом вместе сколотили гроб из выдержанных дубовых досок, хранившихся в амбаре, и ночью, под покровом темноты, внесли его в дом и подняли по лестнице. Уилл снял с Неда ночную сорочку и облачил его в старую кавалерийскую куртку и сапоги, затем они подняли тело – Уилл за плечи, Рассел за ноги, – положили в гроб и поставили гроб на кровать.