Закон забвения

При первых лучах рассвета они слезли с уступа и обследовали труп. Это был не дьявол, а горный лев, самка. В глазах Неда зверь представал огромным, но при сером свете утра пума оказалась совсем небольшой, не больше ярда в длину, и очень тощей, с выпирающими ребрами и маленькой головой. Шерсть на спине у нее была темно-рыжей, на животе светлой и запачканной высохшей кровью в том месте, где вошла пуля, – судя по виду, выстрел угодил прямо в сердце. «Полудохлая от голода, – подумал Нед. – Как и мы». Его обуял вдруг приступ жалости.

– Ты ранен. – Уилл указал на его правое плечо.

Нед посмотрел. Красные рваные отметины, причиненные то ли клыками, то ли когтями. Крови немного, но шрамы останутся – маленькое прибавление в его коллекции. Полковник спустился к ручью, чтобы омыть раны. Он знал, Уилл скажет, что это знак от Господа, и приведет цитату из Библии как доказательство. И Уилл привел, из Книги Притчей: «Скимны[24] бедствуют и терпят голод, а ищущие Господа не терпят нужды ни в каком благе»[25]. Но убедило его не это. Уолли осознал теперь, что не сможет выжить в этой глуши с ее трудностями и опасностями без зятя. Они зашли вместе так далеко и вместе должны идти дальше, как сказано в Библии, «во все дни до скончания века».

Чтобы соблюсти Моисеев закон, на чем Уилл продолжал настаивать, им необходимо было к заходу солнца оказаться в пределах двух миль от дома собраний. Самым очевидным решением было снова переместиться на заброшенную мельницу. Спускаться по двум отвесным утесам было для них делом непосильным, особенно с учетом раненой руки Неда, а это означало долгий обходной путь. Нед разделал пуму, затем порубил ее скудное мясо на куски и сложил в котел. Пока оно варилось, он содрал шкуру и растянул ее сушиться на раме, на тот случай, если им придется вернуться.

Как выяснилось, мясу пумы все равно сколько вариться. Оно оставалось жестким и жевалось с трудом, хотя имело довольно выраженный вкус дичи, как у кабанины. Недоеденное Нед сложил в сумку, оставив на ужин. Затем они облачились в английскую одежду, затоптали костер и пустились в путь.

Они шли вдоль гребня на запад на протяжении нескольких миль, пока местность не пошла под уклон, затем свернули на юг и двинулись через лес, держа направление по солнцу. Когда лес закончился, полковники повернули на восток. Идти по жаре было трудно, особенно в кожаных армейских куртках. Тропа была неровной, донимали насекомые, здоровенные мухи, кусавшие так, что выступала кровь. Но недели жизни на природе закалили беглецов, а месяцы странствий выработали упорство. К исходу дня они добрались до фермы Сперри. Офицеры посовещались немного, стоит ли зайти, но решили, что не стоит, тем более что место в любом случае выглядело необитаемым.

На мельницу они пришли перед самыми сумерками. Нед так устал, что ему хватило сил проглотить несколько кусочков мяса пумы, после чего он подстелил себе куртку и уснул.

На следующее утро они взвалили мешки на плечи и снова тронулись в путь. Пройдя с милю, они услышали, как вдалеке на доме собраний звонит колокол, и, когда пятнадцать минут спустя вошли в город, обнаружили его широкие улицы пустыми – все жители собрались на молитву. Пока Нед шагал через лужайку вслед за Уиллом, у него возникло предчувствие, что они совершают ужасную ошибку. И когда они вошли в дом собраний и вся паства воззрилась на них, он в этом убедился.

Их появление, как по причине своей неожиданности, так и из-за внешнего вида полковников после почти шести недель жизни в лесу, вызвало изумленные восклицания. Девенпорт стоял за кафедрой, читал проповедь и, наверное, впервые за долгую свою карьеру на какое-то время лишился дара речи. Спустя несколько секунд под все более громкий ропот аудитории он спустился с кафедры и направился к офицерам, махая руками так, словно они были парой диких животных, забредших в храм. Губернатор Лит и Уильям Джонс встали с мест в первом ряду, и все втроем они выпроводили полковников наружу. Джонс закрыл за собой дверь, потом резко повернулся.

– Бога ради, – тихо проговорил он. – Я же говорил, чтобы вы оставались в укрытии, пока я не пришлю весть. Зачем вы вернулись?

Уилл вызывающе вздернул подбородок:

– Мы провели в пустыне сорок дней и сорок ночей, и нынче, как сказано в Писании, испытание наше завершилось, и теперь приступят ангелы и будут служить нам.

– Где написано, что ваше испытание завершено? – осведомился Девенпорт.

– От Матфея, глава четвертая.

– Смысл того текста совсем иной.

– Я так не думаю.

– Вы меня Священному Писанию учить вздумали?

– Нет, сэр.

– Вы утверждаете, будто вы Христос, полковник Гофф? Если так, то это ужаснейшее кощунство.

Впервые Уилл смутился.

– Я не собираюсь утверждать, будто кто-то из нас Христос, мы просто смиренно следовали Его примеру, описанному в Библии.

Лит сокрушенно покачал головой:

– Ваше возвращение ставит нас в крайне опасное положение. Вся Новая Англия отвернулась от нашей колонии после вашего ухода. Присутствующему здесь мистеру Девенпорту всерьез угрожает арест. А вместе с ним мне и мистеру Джонсу.