Закон землеройки

– Нет, – удрученно вздохнул я. – Зато вместо штанов наткнулся случайно на этот перстень. Босой ногой на него наступил, когда в грязи копался…

– Рядом в этот момент был кто-нибудь? – испытующе воззрился на меня Валерий Олегович.

– Со мной никого не было, но могли из-за кустов подсмотреть, – соврал я, не моргнув и глазом, ибо впутывать в историю Толика не хотелось, а объяснить нападение на мою скромную персону у старого колодца как-то следовало.

– Считаю, что вам пора отсюда уезжать, – хмуро подытожил вдруг подполковник. – Готов даже оказать любезность – прямо сейчас отвезти на станцию. На ночной поезд успеете и через сутки с хвостиком будете уже в столице. Родная обстановка, домашние тапочки, телевизор на тумбочке… И, главное, никаких проблем!

Лукавец явно не шутил и не рисовался: его усталые глаза, с набрякшими синевой мешками под ними, смотрели на меня с неприкрытой жалостью. Но я помнил и о ларце в сливном колодце, и об оставленном в Лисовках чужом магнитометре, и о подаренном мне маузере, и много о чем еще. Расставаться со всем этим за «здорово живешь» меня совершенно не прельщало, поэтому я натужно улыбнулся и спросил:

– Надеюсь, вы не станете выпроваживать меня из города принудительно?

– Понятно, – вздохнул собеседник, – мое предложение вас не устроило. Значит, решили остаться… Что ж, воля ваша. Тогда прислушайтесь хотя бы к дружескому совету: оглядывайтесь почаще, чтобы целым и невредимым домой когда-нибудь вернуться. А теперь можете быть свободны, гражданин… задержанный.

Благодарно поклонившись, я потянулся было за лежавшим на столе перстнем, но подполковник тотчас накрыл его ладонью.

– Останется пока у меня. Как вещественное доказательство, – строго произнес он.

– Тогда, может, расписку черкнете? – заискивающе попросил я.

Лукавец нахмурился, но возражать не стал. Взял из-под лампы два листа бумаги, быстро под копирку что-то написал и протянул мне оба со словами:

– Распишитесь.

Я прочитал: «На временное хранение от гражданина (имярек) принят перстень: камень светло-желтого цвета в оправе из белого металла. Начальник ОВД г. Энска Лукавец В. О.». Расписавшись и искренне поблагодарив подполковника за спасение у старого колодца, я покинул его кабинет и уже без всякого конвоя вышел на улицу.

К ночи духота сгустилась. Над горизонтом полыхали яркие зарницы, то и дело затмевая редкие городские фонари. Почудилось, что подслеповатые, затаившиеся у заборов тени угрожающе сжимаются вокруг меня в кольцо, и я поспешил выскочить на центральную улицу: там все-таки и светлее, и многолюднее. До автобусной остановки добрался без приключений. А там вскоре подъехал и «Пазик», водитель которого, с треском распахнув дверь, гаркнул:

– Кому на Балуевку – загружайтесь!

Вместе с хлынувшей к единственной двери автобуса толпой я просочился в салон, сунул водителю десятку и плюхнулся на ближайшее свободное место. И вот уже завыл мотор, натужно заскрипели рессоры, закачались в такт дорожным ухабам пассажиры… Рассеянно скользя взглядом по темноте за окном, я осмысливал последний разговор с подполковником: «Не слишком ли быстро милейший Валерий Олегович "вычислил", что изъятый у меня перстень принадлежал некогда именно арабскому эскулапу? Неужто милицейский начальник изучает на досуге древние предания?…»

Глава 22. Чудесное спасение и притча о Лукерье

На очередной кочке автобус сильно тряхнуло, и моя мысль, точно в телевизоре, перескочила на другой «канал»: «Если Бен-Газир действительно появился в Энске в 1370-м, ему на тот момент должно было быть не меньше тридцати, ибо иначе он попросту не успел бы набраться медицинского опыта. Значит, во время польского нашествия его возраст приближался к семидесяти годам, а в 1438-м – и ко всем ста. Неудивительно, что при столь завидном долголетии его сочли колдуном. Может, он и впрямь постиг секрет вечной молодости?…»

– Кому у моста выходить – пошевеливайтесь! – вывел меня из состояния задумчивости громкий окрик водителя.

Ошалело вскочив с продавленного сиденья, я вывалился из автобуса. Огляделся. Метрах в двадцати слева полыхал щербатой неоновой вывеской магазин «Аленушка», а справа маячила деревянная будка неясного назначения, на данный момент явно пустующая. Около магазина бесцельно топтались шесть-семь мужиков в длиннополых несовременных рубахах, неуловимо напомнивших мне чем-то тех двух олухов из Глухого тупика. Уж не знаю, кого напомнил этим мужикам я, но стоило автобусу отчалить от остановки, как они словно по команде повернулись в мою сторону и выжидательно на меня уставились. После сегодняшнего «дружеского напутствия» начальника милиции я стал весьма чувствителен к подобного рода встречам, поэтому размашисто зашагал к мосту. «Если рвану бегом, – рассудил я, – могу спровоцировать их на преследование, а если пойду просто быстрым шагом, то, может, все и обойдется».