Закончен школьный роман...

Я возвращалась к своим, опять сквозь толпу десятых, и снова прошла рядом с ним. Специально! Пусть видит, какая я замечательная, и как много он теряет. И в первый раз я сделала вид, будто не обращаю на него внимания.

Школа кончилась. А где я еще могла видеться с ним? И я решила: не стоит больше мучиться. Все уже позади. Есть же на свете и другие парни, и их, оказывается, не так уж мало, и они тоже могут быть замечательными. Мне так хотелось, чтобы меня кто-то любил, и временами начинало казаться — мне уже все равно, кто. Но даже влюбленная в других, я часто думала о нем и все еще с тревогой ждала новых случайных встреч.

Мой странный мальчик! Если бы он подошел ко мне, если бы он действительно стал моим, как часто я его называла, я бы забыла про всех остальных, они бы мелькали вокруг меня ничего незначащими знакомыми тенями.

Глупая-глупая влюбленная дурочка!

Однажды, зайдя в трамвай, я привычно обвела салон быстрым взглядом и не нашла ничего примечательного. Все как обычно. И только выходя на нужной остановке, я столкнулась в дверях… с ним. Ну конечно, с ним!

Почему я не остановилась? Почему не произнесла легко и просто: «Привет!»? Ведь никто не смог бы утверждать, будто мы совершенно незнакомы. И все бы сложилось просто отлично, так, как я представляла много раз.

Я знаю, я сама во всем виновата. Не надо ждать других, когда сама в силах сделать для себя важное, особенно если это так нетрудно. Нетрудно? Конечно. Многим другим. А мне почему трудно?

Я вывалилась из трамвая даже более поспешно, чем обычно, и, как последняя идиотка, долго смотрела ему вслед, и с тех пор заходила в «шестой» трамвай с тревожно бьющимся сердцем и внимательно осматривала вагон.

Зачем я все это пишу? Чтобы выговориться. Может, со словами уйдут и чувства? Я устала ждать. Это смешно и бессмысленно. И я не хочу всю жизнь мучиться этой ненормальной любовью. Неужели она никогда не отпустит меня? И я изо дня в день, из года в год буду ждать: вот сейчас он появится, подойдет ко мне, мой, только мой, Ванька, скверный мальчишка. Надеюсь, когда я подробно расскажу об этом, все пройдет».

— Ника, ты что?

Ника вздрогнула, поспешно захлопнула блокнот. Она даже не слышала, как вошла Лада.

— Ты опять ревешь?

— Я? — она вскочила возмущенно, не глядя затолкала блокнот в Машкину сумку и провела рукой по глазам.

Щеки мокрые! Неужели она и правда плакала? Отчего? Отчего это? Пожалела бедную Машу? Или до боли загрызла совесть, растревоженная неправедным поступком? Или…

Ну, какие еще могут быть «или»?

Маша, безмерно довольная, рассматривала списки по практике. Ника скользнула взглядом по фамилиям.

— Ой, не очень-то мне хочется ехать с Костериной. Как-то не ладится у нас, — сделала она досадливые выводы.

— А мне совсем ехать не хочется! — воскликнула вдруг Маша. — Так не вовремя!

— А я думала, ты сияешь от восторга как раз по поводу предстоящей практики, — немного ехидно заметила Ника, но Машка счастливо улыбнулась ей.

— Нет. Просто, я такое наделала, такое наделала! Я все еще сама не верю.

Маша оттащила Нику от доски с объявлениями к подоконнику. От ее обычно скрытности и таинственности не осталось и следа.

— Ленка приехала после сессии, и мы с ней пошли в школу, — она то ли ненароком, то ли специально выделила последнее слово. — На «Выпускной». Ленка всегда умела находить общий язык с учителями, вот ее и понесло — поздравить с очередным выпуском, посочувствовать, поговорить о жизни. А мне только того и надо было, — Маша опять улыбалась. — Ты помнишь, я рассказывала вам с Мариной? Это у него был выпускной.

Тут Ника чуть смутилась, пристыженная невинным «Ты помнишь?». Конечно, Маша не знала, что она очень даже помнит и гораздо больше, чем ей следовало.

— И я, как дура, в очередной раз, с надеждой на что-то…

Ника видела, как светиться радостью подружка, как не может удержать поток слов и впечатлений, и, пожалуй, уже догадывалась, чем должна закончится только что начатая история.

Значит, Маша так и не смогла забыть свою бредовую идею, опять ринулась на очередную запланированную «случайную» встречу, опять поддалась давним чувствам. А говорят: «Время лечит». В очередной раз убеждаешься в неправильности этого выражения. Никуда не годится современная медицина!

Машка снова переживала недавно случившееся, она, действительно, еще не верила до конца в то, что произошедшее было правдой.

— Мы пришли к концу официальной части. Ленку хотели даже еще на сцену вытолкать, чтобы она поделилась жизненным опытом. Но она кое-как отвертелась, пообещала через год выступить, когда опыта прибавится, и стала учителей расспрашивать: не скучают ли они по нашему классу, да отличается ли теперешний выпуск от нашего. А потом все говорят: «Оставайтесь! Посмотрите, сравните, вспомните молодость». Даже учителя. Мы ведь порядочные девушки, с нами проблем не будет. И мы остались.