Читаем Закономерзости бессознательного полностью

Когда я поступила в институт, нас, молодежь, послали «на картошку». Я быстро познакомилась с однокурсниками, но я столкнулась с трудностями при запоминании имен мальчиков. Мне это доставляло беспокойство. Более того, я начала размышлять о том, что я слышу имя мальчика, хотя это были уже юноши 17-18 лет, и тут же не могу его вспомнить. Когда я поняла эту свою особенность, я стала говорить парню, что я не расслышала или отвлеклась, и просила повторить имя, тогда я его осознанно запоминала. По мере знакомства с однокурсниками-юношами, я обратила внимание еще и на тот факт, что имена некоторых парней я легко запоминала или просто слышала его имя в общей беседе и уже называла его этим именем. С возрастом мне становилось все легче запоминать имена мужчин, а сейчас, когда мне уже 59 лет, я не напрягаюсь, чтобы запомнить имя мужчины, мужские и женские имена запоминаются одинаково. Однако мы регулярно встречаемся с нашим курсом, и у меня до сих пор выпадают из памяти имена некоторых однокурсников. Чтобы не выглядеть глупой, я сморю перед встречами их имена в социальных сетях.

Какие же бессознательные силы стоят за тем, что примерно с 17 до 20 лет и в общении с ними после института я с большим трудом запоминала имена однокурсников?

Мне 17 лет, я поступила в технический вуз, где 80 % мужчин, нас посылают на первые две недели в совхоз убирать картошку. Меня не отпускает мама, она устраивает мне истерики, и мне не удается договориться с ней мирно, я буквально сбегаю из дому, мама с рыданиями уговаривает меня остаться. Мне очень хотелось в поля. Сейчас, когда я пишу эти строки, слово «поля» ассоциируется у меня с полями у моей бабушки, в деревне, куда меня отправляла мама в детстве. В 1960-е годы нужно было работать после института, отца направили в аспирантуру в Москву, жилья не было, и меня отвезли к бабушке. Мама иногда приезжала, а папу я совсем забыла. Когда однажды он приехал с мамой, я как бы заново узнала, что мужчина, который находился рядом с моей мамой, - мой отец. Только в шесть лет я стала жить с родителями, и мой папа стал папой, я узнала, как его зовут. До этого я не помню, чтобы я знала, как зовут моего папу.

Я предполагаю, что меня сильно тянуло в поля не только желание оторваться от матери и влиться в студенческую жизнь, но и желание снова вернуться в детство, в деревню, где были поля, огород и мы копали картошку. Там я жила в окружении только женщин. Возможно, мне говорили, что у меня есть папа по имени Юра, и я учила его имя снова и снова, пока не запомнила. Имена однокурсников я тоже заучивала, чтобы называть их правильно.

Имена мужчин, с которыми у меня складывались товарищеские отношения, я запоминала почти так же легко, как и женские имена. Имена мужчин, к которым у меня было сексуальное влечение или я им нравилась, я не могла запомнить. Почему?

Я помню фотографию, где стоит моя мама и папа, они приехали ко мне в деревню. На фото они молодые, влюбленно смотрят друг на друга. Мне было примерно пять лет. Я тогда влюбилась в мужчину, который был рядом с мамой (в папу), я хорошо помню этот день. Через год меня забрали в Москву, я стала жить с мамой и папой, но я помню, как я ревновала маму к папе, как я не хотела, чтобы она ложилась с ним в одну кровать . Я завидовала ее длинным волосам и тому, что она взрослая, я стала интересоваться тогда, как появляются дети.

Впоследствии мне нравились мужчины, внешне похожие на моего отца. Позволю себе предположить, что забывание имен мужчин, к которым у меня было влечение, связано с запретом на инцест. Я не помнила имени отца в детстве, затем меня тянуло к отцу. По аналогии, я не знала имен мужчин, к которым у меня было влечение, я на них проецировала детскую ситуацию с отцом, и благодаря запрету на инцест я выбрасывала имя этого мужчины из памяти. По сути, забывание мужских имен было исполнением желания вернуться в детские годы, в доэдипов период, когда встреча с папой впереди.

* * *

После рождения третьего ребенка я задумалась об инъекциях у косметолога. Процедура болезненная. Часто делается без обезболивания. Я хожу к своему косметологу уже более шести лет. Делаю также приятные процедуры для лица. Но, как только записываюсь на инъекции, происходит что-то невероятное. Я напрочь забываю дату и время, в которое я должна приехать к косметологу. Мучаю тем самым администраторов своими ежедневными звонками с вопросом «Когда у меня запись на инъекции?». И как только кладу трубку, сразу забываю это.

Проанализировав, я поняла, что информация о предстоящем событии вытесняется в бессознательное, вероятно, из-за страха, что будет болезненно, придется терпеть, а потом еще несколько дней ходить в синяках.

* * *

В зимний период, садясь утром в автомобиль с мужем, перед выездом на работу часто возникали конфликты. Каждый божий день он задавал мне один и тот же вопрос: «Почему ты забываешь вечером оставлять включенной печку в автомобиле?! Ведь на улице зима и холод».

Я сама не знала, что и ответить. Ведь это повторялось сотни раз. И я в ответ разводила руками.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психология личности
Психология личности

В учебнике психология личности предстает как история развития изменяющейся личности в изменяющемся мире. С привлечением разрозненных ранее фактов из эволюционной биологии, культурной антропологии, истории, социологии, филологии и медицины обсуждаются вопросы о происхождении человека, норме и патологии личности, социальных программах поведения, роли конфликтов и взаимопомощи в развитии личности, мотивации личности и поиске человеком смысла существования.Для преподавателей и студентов психологических факультетов университетов, а также специалистов пограничных областей человекознания, желающих расширить горизонты своего сознания.3-е издание, исправленное и дополненное.

Александр Григорьевич Асмолов , Дж Капрара , Дмитрий Александрович Донцов , Людмила Викторовна Сенкевич , Тамара Ивановна Гусева

Психология и психотерапия / Учебники и пособия для среднего и специального образования / Психология / Психотерапия и консультирование / Образование и наука
Шопенгауэр как лекарство
Шопенгауэр как лекарство

Опытный психотерапевт Джулиус узнает, что смертельно болен. Его дни сочтены, и в последний год жизни он решает исправить давнюю ошибку и вылечить пациента, с которым двадцать лет назад потерпел крах. Филип — философ по профессии и мизантроп по призванию — планирует заниматься «философским консультированием» и лечить людей философией Шопенгауэра — так, как вылечил когда-то себя. Эти двое сталкиваются в психотерапевтической группе и за год меняются до неузнаваемости. Один учится умирать. Другой учится жить. «Генеральная репетиция жизни», происходящая в группе, от жизни неотличима, столь же увлекательна и так же полна неожиданностей.Ирвин Д. Ялом — американский психотерапевт, автор нескольких международных бестселлеров, теоретик и практик психотерапии и популярный писатель. Перед вами его последний роман. «Шопенгауэр как лекарство» — книга о том, как философия губит и спасает человеческую душу. Впервые на русском языке.

Ирвин Ялом

Психология и психотерапия / Проза / Современная проза / Психология / Образование и наука