Законы амазонок. Часть 2

– В планы Астер не входили постоянные войны с мужчинами. Сразу же после коронации она созвала свиту и изложила в подробностях долгосрочный план сохранения мира. Идея казалась сумасшедшей, но однозначно стоящей. В составе царской делегации мы прибыли на Криос. Ксалиос тогда только взошел на трон. Предмет разговора новоиспеченных правителей был тем же, что и на последней нашей встрече – сохранение мира. И требования Ксалиоса были те же – примкнуть к Криосу и подстроиться под его правление. Соглашаться конечно никто на это не собирался, у нас цели были другие. На Остров Амазонок мы вернулись с условными договоренностями – соблюдение тишины и ежегодный сбор сирот, – но неполным составом. Самой умной из нас – лучшей ученице Клавдии – была предписана важная миссия. На Криосе наши лица были замечены, поэтому годы, что ушли на подготовку пришлось отсиживаться в Массаре. ― Громко звякнув у меня из рук выпала вилка. Тело стало настолько непослушным, что я даже не почувствовала, как разжались пальцы. Мама делает паузу. Она заглядывает мне в лицо, пытаясь прочитать мысли, но они слишком плотно сплелись в клубок, даже мне не под силу их прочесть. ― Проект «Фемина» был хитрый, на десятки шагов вперед запланированный ход Астер, ― подводит итог мама.

– А Ирис – одна из представительниц свиты… ― констатирую факт.

«И мать Рейнса», ― договариваю про себя.

– Если бы не происшествие на Агоналии, амазонки уже были бы единственной правящей властью в Новом Мире.

В её тоне звучит такая жадность, что я в мгновение обрисовываю возможные события. Наше сегодня выглядело бы как тотальные Агоналии, а Криос, как масштабный Остров Амазонок, на котором фермой называли бы загон для мужчин. На смену разделений на работяг и интеллектов пришло бы гендерное разделение, при чем мужчин наверняка бы свели к рабочей силе и племенному скоту.

Нет, нет, нет… Я никак не могу этого допустить! Мой мир был от части прекрасен, но обрекать всех на свете представительниц женского пола на судьбу без любви и права на слабость, слишком негуманно.

В жилах холодеет кровь, а руки трусятся так, что вибрация волной идет по столу. Сладкий блинчик просится назад, но нежданные гости заставляют забыть об этом. Перед глазами пелена. Быстро моргаю. На входе в комнату вырисовывается силуэт Анны. Вслед за ней заходят двое дворцовых охранников.

– Прошу прощения, девушки. Правитель Марк Ксалиос просит Ливию на аудиенцию.

Я тяжело сглатываю, встаю из-за стола, подаюсь в сторону Анны. Мама перехватывает мою руку и тянет на себя. Слов не нужно, я слишком хорошо выучила этот взгляд. Не отрывая от меня глаз, она подносит руку к губам и по-матерински целует. Крепко сжимаю ее руку. Как бы я не любила свою мать, но её мировоззрение всегда было мне чуждо. Я старалась быть похожей на неё, во всём слушалась и потакала, но сейчас… Сейчас я сжимаю её ладонь, так же сильно как люблю её, в надежде, что этот простой жест передаст моё сожаление за то, что я собираюсь сделать.

Под конвоем охраны мы шагаем вдоль длинных коридоров, шаги эхом отбиваются у меня в голове. Неужели я сделаю это? Кем я буду после этого? Хотя… Я так и не поняла, кем раньше была. Слишком слабая для того, чтобы быть амазонкой, слишком дикая, чтобы сравняться с криоской.

На пороге кабинета Ксалиоса охрана расступается, занимая вахтовые места. Им ходу дальше нет. Поджилки пускаются в пляс. Выслушает ли он меня? И как себя вести с ним теперь, после того, что мы узнали? Напоследок Анна оборачивается, берет меня за руки и говорит:

– Я по-прежнему считаю, что из вас двоих, мудрость Элеоноры унаследовала именно ты.

Я послушно киваю и вхожу.

Это тот же кабинет, в который я так эффектно-неуклюже в прямом смысле слова свалилась с потолка. Сейчас он кажется мне теснее. Воздух спертый, как в могиле. Стоит переступить через порог, ноги врастают в пол, и я не могу ступить дальше. Нельзя показывать свою нерешительность, слишком много зависит от меня теперь. Как же мне хочется по взмаху волшебной палочки превратиться в Олиф, заиметь ее красноречие и актерский талант. Увы, я просто Ливи – изъян в любой системе…

На встроенном в стену экране в шахматном порядке мелькают картинки, без звука. Ксалиос сидит, с полуоборота просматривая видеонаблюдение в живом времени. Мельком разглядываю экраны, интересно, что он так увлеченно внимает, но тут же мое внимание занимает Ксалиос. Мой отец…

Я как зачарованная подхожу ближе и сажусь на уготовленное мне кресло. Мы похожи на двух важных деятелей, что собрались за круглым столом для проведения деловых переговоров. Наконец он поворачивается, чинно складывает руки перед собой, и мы просто смотрим друг на друга. Мгновение остановилось. Внутри что-то перевернулось. Я больше не вижу тирана, что обрек свой народ на нищету. Вижу прямой нос и вздернутую губу точно, как у меня. Вижу голубые глаза с тем же лисьим разрезом.