Законы амазонок. Часть 2

Пришел наряд медиков с инструментами, как и было обещано чипы были извлечены. Никто не обращал внимание ни на раны, ни на болезненные швы. Первое, что озарило лица – облегчение. Казалось, что им не малюсенькую пластину вынули из тела, а дошили огроменный шмат легкого, что наконец позволил дышать полной грудью. Но вот интересное наблюдение: стоило эйфории развеется, эти же лица съежились в растерянности.

В оковах нам всем кажется, что мы жаждем свободы, но стоит их сбросить, оказывается, что свобода не хуже загоняет в тиски. Наступило время делать выбор, за последствия которого некого кроме себя будет винить.

Собрав всю волю в кулак, я стою перед ними с высоко поднятой головой. Не знаю, что я чувствую сейчас. Сказать, что у меня щемит в груди? Нет. Скорее я сплошной кусок мышцы, извивающийся в судорогах. Медея делает несколько шагов вперед, удивленные девушки расступаются, пропуская её. Я содрогаюсь в ожидании самосуда.

– Я не знаю, что нас ждет впереди, но точно знаю, что как раньше уже никогда не будет. ― Она оглядывается назад, всматриваясь в лица девушек. ― Вы все знаете, как я была преданна царице Астер. Что бы там ни было, я амазонка и останусь ею до последнего вздоха. ― Обращает свой твердый взгляд на меня. ― И пусть наши идеалы были несовершенны, но в одном моя вера останется непоколебимой. Я верила в царицу. А царица, верила в тебя.

Упоминание об Астер рвет мою душу в клочья.

– Несмотря на то, что Клиери всегда соответствовала статусу принцессы амазонок, Астер не раз хотела официально объявить тебя своей преемницей, но Митера не желала для тебя такой участи и умоляла этого не делать. Астер взяла тебя на Криос в день переговоров неспроста, это была проверка твоей пригодности к титулу. Сейчас, глядя на тебя, я могу с полной уверенностью заявить, что Астер не ошиблась в выборе. Я по-прежнему следую за Астер – я с тобой.

Улыбка непроизвольно растягивается. Не самое время так простодушно выказывать свою малохольность, но удержаться после таких слов просто невозможно. Как бы мне хотелось, чтобы мама тоже так думала, но боюсь у нее на этот счет своё мнение…

В зале становится шумно. Перешепты перерастают в сумбурное волнение и женщины по одной расступаются в разные стороны: одни идут за Медеей, а другие порицают их выбор. Наблюдя за тем, как разгораются разногласия мне становится дурно.

– Да вы что с ума сошли? ― прыскает Лейла. ― За ней? Нет уж! ― демонстративно отступая в сторону, вскидывает руки выше головы.

Несколько кипящих от ярости воительниц присоединяются к ней.

– Время! ― звучит знакомый голос.

Я поворачиваю голову, наши взгляды встречаются, моё сердце проваливается в самые пяты. Дарий. И как ему удалось так долго усидеть на двух стульях? После всех промахов оппозиционеров, он все равно умудрился остаться в тени. Он удерживает на мне взгляд всего несколько секунд, но этого времени достаточно, чтобы прочесть призрение.

– Машина ждет, ― добавляет он, выгоняя меня из остолбенения.

Я понимаю, что речь идет о затребованных оппозиционерами переговорах. Через час рассвет, не знаю, смогу ли посмотреть Рейнсу в глаза после всего что случилось. Зачем ему эта встреча? Неужели Ксалиос прав, и он очередной раз хочет забрать «то, что…» Как глупо до сих пор обижаться за эти слова. И это после того, как я с ним поступила.

Преданных Ксалиосу силовиков оказалось не так уж и много, остальные либо ушли, хлопнув дверью, либо оставили себе время на раздумья. Дарий возглавил сопровождающий меня отряд, кроме нас в машине еще семеро. Я не могу и слова проронить в свое оправдание, чтобы тут же не выдать его, но нам и без слов удается уловить мысли друг друга: я как мантру повторяю: «Прости, я не могла иначе», а он: «Посмотрим, как ты это Рейнсу объяснишь».

Как по часам за три минуты до рассвета мы стоим на оговоренном месте, возле границы района бедняков. Я была здесь не так уж давно, но не узнаю разрушенные улицы. Здесь прошел не один штурм с тех пор. Столбы с активаторами охранной системы города выкорчеваны и повалены на землю. Сложно определить чьих это рук дело, после активирования оппозиционерами силового поля, в полном демонтаже охранной системы на Криосе были заинтересованы все стороны разгорающегося восстания. Желающих угодить в усовершенствованные ловушки нет.

С первым лучом солнца перед нами вырастает живая стена из оппозиционеров. Рейнс в самом центре. Его глаза блестят, одет в военную форму. Он больше не боится показываться. Хотя… Рисковать, ради того, чтобы забрать меня ему не впервой.

Стоит нашим взглядам встретиться, я забываю, что здесь делаю и ради чего заварила эту кашу. Я тону в его глазах. Тону в его взгляде. Таком теплом и надежном. Я и представить себе не могла, как соскучилась, и как жажду его объятий, в которых есть место для моей слабости.

– Мы не верим ни одному твоему слову!

– Это очередные уловки Ксалиоса!

– Больше не поддадимся на них!

Слышны размазанные крики оппозиционеров вдали.