Законы амазонок. Часть 2

Ее слова открывают во мне кран, что я не так давно с большим трудом прикрутила. И вот я всхлипываю, как тюлень, и захлебываюсь потоком соленых слез. После всего, она всё равно любит меня. Поддавшись эмоциям, я протягиваю руки вперед и мама, как по взмаху волшебной палочки оказывается в моих объятиях. Я реву и реву, а она раскачивается вместе со мной со стороны в сторону, будто мне снова лет пять, и успокаивающе гладит по голове.

– Тшш… ― шипит мне на ухо. ― Ну все! Ты амазонка, вытри постыдные слёзы!

Вот она! В этом и есть вся моя мама.

– Нет мама, никакая я не амазонка, ― сквозь рев распеваю я, уткнувшись в ложбинку её ключицы носом. Там собралась уже лужа моих слез.

Она отклоняет меня от себя, кладет руку на плечо, а другой утирает мне слезы.

– Эй… посмотри на меня… ― Я с трудом заставляю себя поднять глаза, хорошенько втянув назад сопли. ― Ливи, как бы ты не хотела всю жизнь быть кем-то другим, тебе пора признать кто ты есть на самом деле. ― Мои ресницы взлетают до самых бровей. Однажды я уже слышала эти слова. ― Кем бы мы не являлись, каждый из нас, не обязан быть идеальным. Да, ты далека от идеального образа амазонки, ― не сдержавшись мягко улыбается мама. ― Откровенно слабая, а иногда трусливая, но от этого не перестаешь быть амазонкой. ― Я часто моргаю и смеюсь в ответ на ее улыбку. Она так мило говорит о моих промахах, что они впервые не звучат как изъяны. ― Ты амазонка, Ливи! И вовсе не потому что выросла среди них, и не потому, что я безустанно требовала от тебя этого все шестнадцать лет. ― Она кладет руку мне на грудь. ― Это здесь. ― Тепло прикосновения растекается по телу уверенностью в себе. ― Разве ты не была настолько умной, что разгадала секрет Фовоса? ― Я несмело киваю. ― Разве ты не была настолько смелой, что пришла одна, без помощи, на выручку к сестрам? Разве не благодаря твоей доброте, жители Криоса получили надежду на отмену откровенного рабства? ― И я снова киваю. Мама склоняет голову на бок, улыбается, и касается моей щеки. ― Разве ты не была настолько сильной, что отказалась от любви, ради будущего тысяч людей?

Слезы вновь застилают глаза. Я крепко зажмуриваюсь, не столько, чтобы прогнать пелену, как от стыда, что мама упомянула моё разбитое сердце.

– Откуда ты знаешь? ― скулю я, утирая позорные слезы.

– Ксалиос позволил мне смотреть вместе с ним запись с городских камер наблюдения, когда ты пошла на встречу с оппозиционерами.

Она видела меня с Рейнсом. Не знаю куда деть глаза от стыда, зато слезы в мгновение высыхают на пылающих щеках. Мне так хочется сказать это… Избавиться от этих слов, что разъедают остатки сердца изнутри. Кажется, что, если я выпущу их на свободу, легкие снова будут функционировать по заданному регламенту.

– Я люблю его мама. Так сильно люблю, что мне больно дышать.

Она улыбается и поджимает нижнюю губу. Я словно выше немного стала в её глазах.

– Так что видишь… Я не могу быть амазонкой. ― Поджимаю плечо к подбородку. ― Мне нужны мои крылья – он.

– Ах, детка… Даже амазонка не может запретить себе любить.

– Но ты ведь всегда учила меня что…

– Что враг – это тот, кто разобьёт тебе сердце, ― перебивает меня мама. ― Сейчас твой единственный враг – ты сама. ― Я замираю. Она смотрит на меня как на взрослую девушку, в её голосе нет ни капли утешений. Может быть она права? Может, для того чтобы быть амазонкой необязательно размахивать оружием и слышать голос Авги, достаточно иметь силы, чтобы встать даже после падения, каким бы болезненным оно ни было. ― А теперь вставай и принимайся за дело. Есть работа для тебя.

Оживленно таращу глаза, и заправляю волосы за уши. Она берет разнос с едой, что ждет на круглом столике ещё со вчерашнего вечера, ставит передо мной. Засохший тост с джемом, больше похож на сухарь, но я так голодна, что острые бортики в мгновение тают во рту и даже этот скромный паек на вкус, как еда богов. Я жадно запихиваю всё разом в рот, жую, и запиваю апельсиновым соком. Кислота разливается по рту вызывая оскому.

– Какая еще работа? ― увлеченно интересуюсь, гоняя по рту апельсиновую мякоть.

– Палата Правления составила новый регламент политической системы. На закате ты зачитаешь его со сцены на площади. Помост уже устанавливают. Сегодня соберется весь Криос. Им нужен новый лидер. Твоё лицо отлично подходит для этой роли: женщина, наследница обоих народов.

– Но я не… ― Воздух клубнями сбивается в горле, хочу закончить фразу, но слова толпятся на языке. ― Но я не лидер, ― выталкиваю их наконец на выдохе захлестывающих эмоций.

– Знаю. Я всячески старалась оградить тебя от этой роли, но видимо такая твоя судьба.

Я только киваю в ответ и даже не успеваю опомниться, как всё вокруг закипает в приготовлениях. Сегодня самый важный день со времен окончания Великой Войны. Очередной переломный момент, что расколет историю на период «до» и «после». Завтра мы все обретем либо мир, либо волнения перекинутся в кровопролитную войну.