Закулисье Февраля. Масоны, заговорщики, революционеры

По изначальному плану черносотенцы собирались в союзе с близкими по духу «регионалами» и октябристами поставить на голосование всеподданнейший адрес с просьбой преобразовать Думу в законосовещательную структуру. Намерение встретило откровенное неприятие «товарищей» из провинции. Они четко дали понять, в том числе и через прессу, что сотрудничать с командой Пуришкевича будут, если та не станет вредить Думе и откажется от опасных выступлений. На эту трещину в рядах правых и обратил внимание Столыпин. 25 октября он побеседовал с Гучковым и, судя по всему, рекомендовал Александру Ивановичу свернуть диалог с кадетами о формировании парламентской коалиции и присмотреться к тем правым, что выражали недовольство радикализмом Дубровина.

Уже 29 октября на совещании фракции октябристов в качестве гостя присутствовал П.Н. Крупенский, не преминувший заверить потенциальных партнеров, что и «им конституция дорога не меньше, чем всем другим конституционалистам». Тем не менее поворот на правых доброй половине соратников Гучкова не пришелся по сердцу. В итоге глава ведущей думской партии решил пока ни с кем не блокироваться, а прибегнуть к тактике качелей – солидарно голосовать то с кадетами, то с умеренными правыми, что впрочем, не помешало размежеванию последних с непримиримым крылом. Причем оно свершилось даже раньше, чем надеялись в правительстве. Благодаря дебатам по тексту адреса на имя императора.

8 ноября в момент избрания Думой комиссии 18-ти, призванной написать петицию, депутат от Херсонской губернии С.И. Келеповский публично упрекнул октябристов за голосование в пользу тех, кто занял «скамьи» «цареубийц», намекая на партию кадетов. Реплика возмутила зал и, прежде всего, многих единомышленников оратора. К примеру, В.А. Бобринский в знак протеста пересел в сектор октябристов. Похоже, выходка херсонского помещика переполнила чашу терпения умеренных правых. 9 ноября они поспешили сформировать новую «группу центра». В нее влились депутаты, отколовшиеся от двух парламентских фракций – «Союза русского народа» (В.А. Бобринский), правых (П.Н. Балашов и А.А. Потоцкий), и бессарабская партия центра (П.В. Синадино).

Как можно заметить, движение возглавили консервативно настроенные «регионалы» от Тулы, Юго-Западного края (Подолии) и Бессарабии. Крупенский примкнул к ним 13 ноября после одобрения в Таврическом дворце проекта всеподданнейшего адреса, в который «Союз» Пуришкевича тщетно пытался как-нибудь втиснуть слово «самодержавие», а кадетская партия – прилагательное «конституционный». Под занавес Милюков свою поправку снял, а черносотенцы не набрали большинство (146 – за; 212 – против). Им не хватило именно голосов «группы центра», она же «фракция умеренно-правых», которая устами Синадино поддержала официальный вариант адреса.

По разным данным, зачинщики «бунта» – бессарабцы – увлекли за собой от пятидесяти до семидесяти персон. Учитывая аморфность и неустойчивость новорожденного коллектива, твердо обеспечить двести двадцать два голоса в палате (в тандеме с октябристами) он пока еще не мог. Почему премьеру надлежало продолжить тайные происки внутри «крайне правых», как отныне именовались ультра-консерваторы, противники законодательной Думы. С целью той же – отделение от основного состава (около 80 человек) минимум двух-трех десятков народных избранников, а коли повезет, то и больше.

Миновало едва полторы недели, и предпосылки второго раскола в рядах команды Пуришкевича заметили все, в первую очередь журналисты. «Крайне правые» на фоне вспыхнувшей между лидерами – Дубровиным и Пуришкевичем – ссоры из-за оплаты штрафа, наложенного на газету «Русское знамя» (рупор «Союза русского народа»), разбились на две подгруппы – политическую (антиконституционалистов) и этническую (националистов). Над первыми шефствовал В.Ф. Доррер, вожак курских черносотенцев, над вторыми – князь А.П. Урусов, тульский помещик (земляк Бобринского), член фракции октябристов в Думе второго созыва.

Разумеется, обособиться помогли националистам. В первых числах декабря Урусов заявил о том, что «русские», нейтрально относящиеся к собравшейся Думе, покидают «крайне правых» и намерены в дальнейшем сотрудничать с фракцией Крупенского и Синадино. Таким образом, другие «русские», воспринимавшие законодательную инстанцию в штыки, не досчитались около двадцати мандатов. В совокупности альянс умеренно-правых и националистов имел без малого сто голосов и при смычке с фракцией Гучкова гарантировал Столыпину необходимое большинство в палате. Конечно, и бессарабскую, и национальную группы предстояло упрочить структурно, усилить идеологически и в плане лидерства. Тем не менее основания для веры в скорое утверждение аграрной программы у реформаторов появились. Более того, в том же декабре они получили весомое доказательство этому.