Закулисные тайны и другие истории…

Пожалуй, мне не в чем себя упрекнуть. Я никогда не любил советскую власть, но мой компромисс с ней не был позорным, он был поверхностным и легкомысленным.

И тут мы переходим к главной теме моих заметок.

Моральный компромисс

Тут всё не так однозначно и не так просто.

Если идя на компромисс в торговых сделках вы проигрываете деньги – это не страшно. В дальнейшем проигранные деньги можно вернуть.

Если вы идете на творческий компромисс и стараетесь сберечь себя для дальнейшей работы – последующие поколения вас поймут.

И, возможно, простят.

Но идти на моральный компромисс – это огромная опасность.

Если все вокруг узнают, что ты сделал ЭТО – солгал, донес, предал, изменил своим принципам, нарушил то, чему тебя учили родители, – ради карьеры, ради денег, ради получения каких-то материальных благ, наград, даже ради собственной жизни, – то репутация будет навеки испорчена и твое имя вычеркнуто из списков порядочных людей.

Если все узнают, что ты подписывал коллективные письма, что ты откликался на любую просьбу начальства и с радостью лизал задницу каким-то мелким чиновникам – будь уверен, твое имя будет вычеркнуто из списков Достойных.

Если станет ясно, что ты сотрудничал с тайной полицией, что ты предавал, посылал кляузы и наветы, доносил на своих соперников и пытался их уничтожить – тебе не уйти от позора, это рано или поздно выяснится, и возмездие придет неизбежно.

Начав с маленького компромисса, ты неизбежно приходишь к большому предательству.

Наше советское прошлое дает этому множество примеров.

Мы знаем сегодня имена тех, кто запятнал свое имя в сталинское время, об этом знают их дети и внуки.

И, уверен, они жалеют об этом.

Да, они получили (и получают!) много денег, званий и наград, они жадно наслаждались (и наслаждаются) жизнью.

Но настает момент, когда все эти особняки, суперавтомобили, яхты и огромное количество денег теряют всякий смысл.

То же относится и к нашему времени.

Мы знаем их имена. И знаем их поступки.

И знаем, что время придет, и будет возмездие. Так устроена жизнь.

Короче: будьте осторожны! Не идите на позорный компромисс! Живите по совести!

На самом деле это совсем не сложно.

И вашим детям и внукам будет проще смотреть людям в глаза…

Исповедь неудачливого валютчика (Подлинная история, почти детектив)

Это было очень давно. В те времена, когда общение с «твердой» валютой было уголовным преступлением. За это людей сажали в тюрьму и даже иногда расстреливали.

И я однажды был близок к этому.

* * *

Год примерно 1969.

Я студент института имени Гнесиных (ныне Академия им. Гнесиных). Учусь на композиторском факультете, мои профессора Пейко, Литинский и Хачатурян.

Живу в общежитии на улице Космонавтов, около ВДНХ. Живу бедно, стипендия что-то около 28 рублей. Родители иногда что-то подкидывают, но мало. Живу фактически впроголодь.

Музыка, которую уже активно пишу, абсолютно никому не нужна. Уже написана куча разных пьес, камерной музыки, вокальные циклы. Уже почти готова Первая симфония, задумана и почти написана кантата «Крысолов» на стихи Цветаевой.

Но денег никто не платит. А кушать хотелось. И пить.

И пойти в театр. Или в оперу. Или на концерт в Большой зал консерватории.

Ну, последнее было проще. Как студентов нас пускали почти всюду бесплатно, по студенческому билету. Правда, на галерку, на самый верх, без всякого, конечно, места. Но нас устраивало. Постоять и посмотреть на премьеру во МХАТе или театре Вахтангова, или на Таганке тех лет было величайшим счастьем.

Или послушать Ойстраха, Когана, Ростроповича – что может быть лучше?

Правда, иногда студентов не пускали. Были такие дефицитные спектакли (или концерты), когда не было никаких студенческих пропусков.

Вспомню, для примера, концерты «Берлинских Филармо-ников» (Berliner Philarmonic) в 1969 году под управлением Герберта фон Караяна. В то время приезд «главного дирижера Европы» был для советских людей чем-то вроде прилета инопланетян, посмотреть на него хотели все, даже те, кто отродясь не ходил в Большой зал консерватории.

И что вы думаете? Конечно, все студенты Московской консерватории, и не только Московской, но и специально приехавшие студенты Свердловской, и Саратовской, и Киевской консерватории – все были в зале.

Каким образом?

Прорывались.

Да, это был именно «прорыв», в самом военном смысле слова. Студенты собирались кучками, потом эти кучки объединялись в одного мощного «дракона», напоминая строй древнегреческих «гоплитов», без труда вонзались в ветхих бабушек, державших оборону, и через минуту все уже тихо сидели на галерке и выгнать их оттуда не было никакой возможности.

* * *

Но, кажется, я отвлекся. Пора рассказать о своих валютных похождениях.

Надо сказать, что в те времена валюту (речь идет, конечно, о «твердой валюте» – доллары, франки, марки, фунты) никто из нас в глаза не видел. И, конечно, не держал в руках.