Залив девочек

Я не получила образования, кроме школы, но ты, Таил, ты-то был образованный человек, преподаватель, приучил меня к книгам, приучил слушать передачи. Ты говорил: «Думай о том, что написано, что говорят, не принимай все на веру». Ты сделал меня зоркой женщиной. Конечно, мое мнение было продолжением твоих мыслей, но все-таки я могла его выразить.

Первое поколение, которое повзрослело при независимости, вот кто мы были. Воздух обновления гулял по нашим улицам, и этот воздух взрастил меня, как твои книги, Таил.

Жизнь не была простой. Помнишь, утро начиналось у молочного киоска, где мы ждали в очереди, чтобы взять стеклянную бутылку водянистого молока. Потом шли в следующую очередь возле лавки, чтоб получить рис, сахар, растительное масло и керосин. Владелец лавки часто продавал товар без очереди вдвое дороже. Потому иногда после долгого ожидания мы получали совсем мало или вовсе ничего. Эти лавки рассказали нам, что такое коррупция, что значит даже маленькая власть.

Помнишь, Таил, у мужчин, кроме очень богатых, не было часов. А ты и твои коллеги преподаватели так хотели наручные часы! Они добавили бы вам веса и уважения. Вы подали заявки в государственную компанию «Хиндустан Мишин Туулс» и несколько месяцев ждали. День, когда ты получил те первые неуклюжие часы, был похож на праздник, словно мы машину купили. С твоей мамой мы готовили особый обед.

Я носила сари, которое передали в приданое мои родители, но, как и все молодые женщины, я хотела походить на Садхану Шивдасани, нашу индийскую Одри Хепберн. Я не могла позволить себе платья-футляры (меня бы осудили соседи), но уйму времени я тратила на высокую прическу с челкой. Все мы хотели походить на Садхану. Женщины тогда бережно вносили в автобус бабетты на головах, из-за чего посадка на каждой остановке была просто бесконечной.

А ты, Таил, ты должен был одеваться хорошо, как преподаватель. Мы вырывали из журнала фотографию, шли на рынок и умоляли портного сшить что-то в этом западном духе. Портной качал головой и через долгие дни выдавал нам совсем не то, о чем мы мечтали. Приличные туфли выпускала только «Бата», и все они были одинаковые, весь город ходил в них, черных, тупоносых.

Конечно, у нас не было ни кондиционеров, ни таких мощных вентиляторов, как теперь. В душные ночи мы спали всей семьей, постелив циновки на крыше, любуясь на луну в дымке. Ты незаметно от родителей касался моего запястья.

В сонные летние дни мы играли с соседями в карром, и каждый оттачивал свое умение жульничать. Играли на дороге возле дома, на крылечке, на крыше. Телевизоров тоже ни у кого не было, и мы ходили в чайную, чтобы посмотреть единственный канал «Дордаршан». Он и показывал сначала всего-то пару часов. Мы садились на пол и зачаровано смотрели зернистые черно-белые картинки: народные танцы, новости, передачи о сельском хозяйстве (о первых тракторах, которые стала выпускать наша страна вместо советских). Но «Дордаршан» не передавал ничего о матчах по крикету. О крикете мы узнавали по радио.

Городские реки были полны сверкающей чистой воды. А Бэй? Разве плавало в нем столько отбросов? Мы всегда имели свежую рыбу и не боялись, что она отравлена. Жизнь была медленнее и проще, правда, Таил?

В те годы радость жила в наших сердцах. Мы знали, что значит быть колонизированным народом, мы радовались свободе, первые хозяева страны, пустившиеся в удивительную авантюру. Оптимизм был самым сильным ароматом в воздухе.

Что останется от всего этого? Неужели только белые кости, белый крест на берегу Бэя? Нет, от такой красивой жизни останется наш сын, его внуки и их внуки. Так хочется посмотреть, как разрастется наше с тобой дерево. Жизни так хочется, Таил! Как же ты вообще смог умереть с твоей любовью к миру, к ученикам? Я жить совсем не устала, сколько не дай лет, все будет мало.

Но разве переделаешь все дела? Никогда они не кончатся. Я поняла, что нужно стареть не так, как сейчас стареют: с подтяжками лица и попытками изображать молодых. Нужно стареть, как это делают звезды, листья деревьев, звери: просто. Звезды гаснут, листья становятся почвой, и звери уходят в джунгли, чтоб уснуть.

Скоро встретимся, Таил. Но еще подожди, надо выдать внучку замуж, и тогда уж встретимся. Придешь и возьмешь меня за руку, как раньше на лестнице нашего дома, когда мы шли на воскресную прогулку.

Грейс

Мы думали, город пришлет спасателей, но никого не было. Сумрачная вода окружила Башню. На границе с Бэем морская вода встречалась с городской. Серый и синий цвета медленно смешивались по линии, где еще вчера начинался пляж.

Если не шел дождь, то висела тишина, как внутри колодца. Иногда кричали птицы. Мы выходили на балкон и смотрели в надежде увидеть просвет. Влажная мгла захватила мироздание, от воды шла дымка и не заканчивалась нигде, становясь небом. Островами торчали кроны деревьев. Раз мы увидели, как медленно проплывает мертвая козочка.