Залив девочек

«Сегодня полицейские позвали меня. Разговаривали как с собакой. Они велели мне раздеться и записали все, что есть на моем теле, все раны, родинки, шрамы».

Я вспомнила тепло его кожи; как он стоял без одежды возле толстых стекол и пил воду, а в комнате слышался стук колес поезда. Я не почувствовала никакого возбуждения, только боль.

«Они проверили мою одежду и отвели в третью камеру. Полицейский, надзиратель этой третьей камеры, спросил о моем деле, я сказал, что арестован из-за поддельной визы. Он сказал, что не причинит мне вреда, и дал два одеяла. Я понял, что скоро будет так, как объяснял Гуруджи: он попросит денег, которых у меня не осталось. В третьей камере сорок человек, слишком много. Надзиратель позвал одного мужика и сказал, чтоб меня не трогали. Я боюсь, что слишком много сахара (я имею в виду поведение надзирателя) приведет к диабету.

Надзиратель проследил, чтоб у меня было место для сна. Я лег на пол рядом с какими-то мужиками. За маленьким окошком под самым потолком льет дождь, говорят, в городе наводнение. Я думаю о тебе, о твоих прекрасных губах, о твоей мягкой груди, мне хочется поместить ее в рот, сосать ее, сжимать ее руками. Мне хочется гладить твои ноги. Эти мысли отвлекают и утешают меня. Но я не хочу возбуждаться среди этих мужиков. Поэтому я начинаю думать о картинах и планах, о том, что я хочу сделать краску из разной коры и камней. Надо сделать проект о первобытном искусстве. Мы могли бы сделать вместе хороший проект, с тобой и с нашими ребятами, когда я выйду из этой тюрьмы.

Никаких кроватей в камере нет, мы все лежали ночью на полу. Утром принесли черствый хлеб и безвкусный дал. Я познакомился с парнем по кличке Приятель Принц. Он тоже здесь по визовому делу. Мы стали разговаривать. По крайней мере, я уже знаю кого-то. В этой камере полно парней из Бангладеш, они дерутся и спорят из-за каждой мелочи. Поэтому я боюсь, они порежут меня чем-нибудь острым, заточкой или лезвием. Москитов полно, они кусают даже сквозь одеяло. Мы просто сидим, и все. Нет места, чтоб ходить. От парней из Бангладеш я держусь подальше, если можно назвать далекими эти пару метров. Хорошо, что у меня не забрали бумагу и карандаш, мне очень помогает писать тебе, вспоминать твои глаза, твой живот.

Приятель Принц говорит, что в этой камере есть насильники, воры, убийцы, наркоторговцы».

Мое сердце стучало, я перевернула лист.

«Любимая, сегодня ночью привели еще пятерых человек. Теперь в камере сорок пять людей, я не знаю, как мы будем спать. Один новенький плакал так же сильно, как я в первый день. Места просто нет, мы задыхаемся. За окном все время дождь. Новенькие сказали, что Ченнай ушел под воду. В тюрьме ничего не видно. Узкое окно под потолком и лампа. Стены… и все. Я хотел нарисовать, но не хочу тебя расстраивать. Надеюсь, у тебя все хорошо и ты в безопасности у себя дома, моя девочка».

Пурпурные, желтые и белые цветы смотрели на меня как дети. Я думала, я еще буду жить, все ждала, что вот-вот буду счастлива, оказалось, что мое счастье уже позади.

«Любимая, я только что говорил с парнем, который плачет. Я сказал: «Не волнуйся, брат, все будет хорошо». Его зовут Камлеш. Он сказал мне, что полиция арестовала его по поддельному делу, девушка заявила, что он изнасиловал ее. Он очень спокойный и невинный парень, он сказал, что вообще ни разу не был с женщиной. Но чем это подтвердить? Он же не девушка. Эта баба хотела, чтоб он женился на ней, а он не хотел. Тогда она написала в полицию. Без следствия он в тюрьме. Что происходит?

Оказалось, здесь полно таких парней, которых обвинили в изнасиловании. Женщины просят у них большие деньги, чтобы снять обвинение. Родители одного парня продают дом, чтоб вытащить его. Никакого расследования. Я не знаю, чего ждать.

Здесь есть и настоящие насильники, даже насильники детей. Они выглядят как люди, но они не люди».

Дальше он писал зеленым карандашом, видно, прежний карандаш куда-то делся.

«Ночью меня позвал надзиратель. Сказал, что мне могут порезать лицо или домогаться, это здесь нормально. Он попросил, чтобы все посетители, которые придут ко мне, переводили деньги ему на карту, и тогда у меня все будет хорошо. Я сказал, что у меня только мама в Керале. Что бы ни случилось со мной, я не дам и пайса. Остаток ночи я не спал, все ждал, что бенгальцы поднесут лезвие к моему лицу.