Заложник времени. Заметки. Размышления. Свидетельства

Высокие профессиональные и моральные качества собственных корреспондентов ко многому обязывали и меня, главного редактора. Обязывали понимать и думать о том, что собкор как журналист менее других защищен редакционными стенами. И здесь от отношений центральной редакции и поведения главного редактора многое зависело, ибо очевидным было: корреспондент будет активным и смелым только при условии уверенности: газета разделяет его позицию и никогда не оставит его без поддержки. Оговорюсь, это, конечно, имеет отношение к любому журналисту: активный поиск, творческая инициатива, риск непосредственно зависят от уверенности в поддержке газеты. Конечно, во всех острых ситуациях никто не может заменить главного редактора, назначение которого в том и состоит, чтобы самые большие удары судьбы брать на себя. Не боясь обвинения в нескромности, скажу, к такому выводу я пришел еще тогда, когда решился стать главным редактором. Сделав свой выбор, я обязан был оставаться самим собой, ответственным прежде всего перед собственной совестью, и нести свою ношу до конца.

Думаю, читатель понимает, что я в данном случае веду речь о самом главном – о позиции газеты, о выполнении ею своего общественного назначения. Только на этой основе могла возникать решимость журналиста выступать против несправедливости, его дерзость противопоставить себя правящей элите в центре и на местах.

Здесь, конечно, нельзя ничего упрощать, сводя все к традиционному противостоянию консерватора и новатора. Критические ситуации, возникающие в газете, бывают неоднозначными, и принять по ним решения, защитить газету и корреспондента бывает непросто. Сошлюсь на один пример. В 1982 году крайней остроты достиг конфликт газеты с Омским обкомом, причиной его были критические выступления собкора газеты Юрия Бурова, которые встречали резкое недовольство первого секретаря обкома С. И. Манякина. Этот человек много сделал для того, чтобы область была более благополучной в экономическом и социальном отношении, но был самолюбив, своенравен и не терпел критики. Во время этого конфликта в газете появилась критическая статья собкора о злоупотреблениях властью и нечистоплотных деяниях одного из управляющих крупного омского строительного треста, назовем его N. Статья острая, но обычная для «Советской России». Однако она неожиданно вызвала необычные трагические последствия. N на другой день после появления в газете публикации покончил жизнь самоубийством и оставил письмо, где виновником своей смерти называл газету и ее корреспондента. С. И. Манякин статью и письмо немедленно отправил в ЦК КПСС с требованием остановить бесчинства газеты.

Ситуация возникла острая, и даже тот благоприятный факт, что корреспондент, к его чести и чести газеты, ничего не извратил и все в его критическом выступлении было правдой, не мог служить полным оправданием. Слишком велика была цена газетного выступления – жизнь человека. Размышляя над этим трагическим фактом, я думал о том, как велика сила газетного слова, тиражируемого на миллионы читателей, и как важно разумно, во благо людей им пользоваться. Надолго мне запомнился острый и откровенный разговор, который состоялся в редакции в связи с этим необычным по последствиям событием. Признаюсь, нелегко было нам, участникам этого разговора, ответить на вопрос, который неизбежно возникал перед нами: опубликовали бы мы это критическое выступление, если бы знали, какую цену придется за него заплатить?

Газета существует для того, чтобы ее читали. Ее влияние, известность начинаются с самого важного и необходимого акта – чтения. Читаемость же газеты, интерес к ней – всегда производные журналистского мастерства. После ответа на вопрос: «О чем пишет газета?» – всегда возникает второй, не менее важный: «Как пишет?»