Заложник времени. Заметки. Размышления. Свидетельства

Особенно остро полемизировался в то время в печати вопрос о том, в каком соотношении в издательской политике должны находиться классики и современные авторы. Нам казалось бесспорным, что классика, как золотой фонд отечественной литературы, должна пользоваться особым издательским вниманием. Государственная политика книгоиздания в нашем представлении имела смысл именно в том, чтобы обеспечить приоритет духовных интересов общества, не подменяя их коммерческими. В числе главных приоритетов мы видели издание детских книг, обеспечение каждой семьи классикой национальной литературы, выделение на эти книги, а также на учебную и научную литературу, государственных дотаций так, как это делается во многих европейских странах.

Разумеется, при этом речь не шла о каком-либо противопоставлении классики современным авторам. Литературный процесс всегда развивается на основе состязания талантов. Так было во все времена. Хотя ради справедливости следует признать, что были и отдельные деформации в издательской политике, когда отдельные расторопные писатели, используя все возможные средства давления, занимали в издательских планах куда больше места, чем это позволяло их литературное дарование. Атмосфера всеобщего послушания, работа по поручению сверху, преобладавшая в наших издательствах продолжительное время, благоприятствовала тем, кто умел «проталкивать» свои произведения, кто при жизни неоднократно (Г. Марков, С. Михалков, А. Маковский…) издавал свои избранные и полные собрания сочинений.

Издательская политика, чтобы воплотиться в книгах, нуждалась в добротном материальном оснащении. Говорю об этом, ибо, когда анализируют положение дел в издательской сфере, не всегда учитывают, что книгоиздание не только творчество, но и производство, которое в немалой степени зависит от состояния материально-технической базы полиграфии.

Понимаю, насколько безрадостна эта тема, но не могу не остановиться на ней. Из уроков, которые мы теперь извлекаем из нашего прошлого, один из самых горьких – многолетняя демагогия по поводу приоритета и внимания к отечественной культуре, литературе, искусству. Это была чистой воды демагогия, ибо на практике унизительное, нищенское материальное положение культуры было традиционным и имело давнюю историю. Любопытно, что, как и во всем другом, Москва в этом занимала ведущее место. Трудно назвать другой такой город, где бы так неуютно чувствовали себя учреждения культуры, как в Москве. Я уже говорил о театрах, музеях, о том, в каком горестном состоянии они оказались в 80-х годах. В еще более тяжелом материальном положении находились издательства. Многие беды и трудности издательств состояли в том, что они имели несчастье (речь идет о 35 центральных издательствах) быть расположенными в Москве. Издатели в столице всегда были на положении бедных и бездомных родственников. И неудивительно, ибо за все годы советской власти для центральных издательств в Москве специально не было построено ни одного нового здания и они ютились в ветхих, возведенных еще в царское время помещениях. К примеру, крупнейшее международное издательство «Мир» располагалось в бывшей богадельне, издательство «Недра» – в бывшей пересыльной тюрьме, вблизи Белорусского вокзала, издательство «Мысль» – в бывшем доме призрения для малообеспеченных девиц, и этот список можно было бы продолжить.

Несведущий в делах издательских человек мог подумать: не потому ли так невнимательны были власти к издателям, что книги для народа издавать было накладно? Отнюдь! Издательское дело во все годы советской власти было одним из самых прибыльных в стране. Объем реализации книжной продукции в последние годы составлял свыше 3 миллиардов рублей, государственные издательства получали от каждого вложенного рубля до 65 копеек прибыли. Справедливо говорили в то время, что прибыльнее книг было только производство водки. При таких значительных прибылях в 1986 году издательская отрасль свыше 75 % всех прибылей ежегодно отчисляла в государственный бюджет.

Если исходить из здравого смысла, то производство, выполняющее особое духовное назначение в обществе, было вправе рассчитывать на доброе, заботливое отношение государства. К сожалению, ничего подобного не происходило. Все годы издательская отрасль беззастенчиво обиралась государством, ничего не получая в ответ. Отношение издателей и государства строились по известному принципу цыгана и лошади, той самой, которую так долго приучали работать без корма, пока она не сдохла.