Заложники любви. Пятнадцать, а точнее шестнадцать, интимных историй из жизни русских поэтов

Владимир. Бог! бог! — во мне отныне к тебе нет ни любви, ни веры! — Но не наказывай меня за мятежное роптанье... ты... ты сам нестерпимою пыткой вымучил эти хулы. Зачем ты дал мне огненное сердце, которое любит до крайности, и не умеет так же ненавидеть! — ты виновен! — пускай твой гром упадет на мою непокорную голову: я не думаю, чтоб последний вопль погибающего червя мог тебя порадовать!»

Пьеса заканчивается трагически. Арбенин, переживший смерть матери, проклятый родным отцом, преданный возлюбленной, не выдерживает этих испытаний, сходит с ума и умирает. Похороны его назначены в тот же самый день, когда Загорскина венчается с Белинским. Наверное, лишним было бы упоминать, что стихи Арбенина, обращенные к Загорскиной, — это те же самые стихотворения, которые Лермонтов адресовал Наталье Ивановой.

Вот над каким текстом неустанно работал пораженный несчастной любовью молодой поэт, когда в июне 1831 года писал своему другу: «Я теперь сумасшедший совсем. <...> Черт возьми все свадебные пиры». Невозможно сказать однозначно, что именно отвлекло Наталью Иванову от романа с молодым поэтом. Как видим, многое, действительно, намекает на предполагаемую свадьбу. Делать предложение для семнадцатилетнего Лермонтова было совершенно невозможно, несвоевременно, он об этом и помыслить еще не мог. А Наталье Федоровне Ивановой, падчерице, бесприданнице, выросшей в большой семье, уже пора было думать о браке. Возможно, возникла какая-нибудь выгодная партия, возможно, она была не против, возможно, сообщила о своей готовности поэту. Вероятно также, что выгодная партия расстроилась, и Наталье пришлось еще несколько лет мыкаться в родительском доме. Ситуация вполне обычная и понятная, и девушка вела себя так, как и предполагалось принятыми в обществе нормами поведения — не воспринимать же всерьез страсть юного поэта, как бы это ни было занимательно и приятно. Она себя романтической героиней не ощущала, зато хорошо понимала свой долг перед семьей и своим собственным будущим.

Расследовавший «загадку Н. Ф. И.», И. Л. Андроников забавно описывал свой разговор с внучкой Натальи Федоровны, Натальей Сергеевной Маклаковой, с которой ему довелось общаться:

«— Наталия Сергеевна, — спросил я, удивляясь все более, — почему вы никогда никому не рассказали о знакомстве вашей бабушки с Лермонтовым, о его любви к ней? Почему имя ее никогда не появлялось в печати? Для чего вы хранили его в тайне?

— А для чего нам было сообщать в печать имя бабушки? — спросила Наталия Сергеевна. — Чем нам гордиться? Тем, что бабушка... предпочла дедушку?»[98]

Это, конечно, легенда, как легенда и то, что имя Натальи Ивановой до того времени не появлялось в печати в связи с именем Лермонтова. «Дедушка», то есть законный муж Натальи Федоровны, не может быть обвинен в том, что «отбил» ее у Лермонтова. Думается даже, что брак с Обресковым был для нее уже скорее тем шансом, который страшно было упустить.

Известен тот факт, что будущий муж Н. Ф. Ивановой Николай Михайлович Обресков был человеком с подпорченной репутацией. В 1826 году он, отпрыск известных аристократических родов, офицер, был обвинен в краже драгоценностей из дома своей родственницы, жены воронежского губернатора Кривцова, судим, лишен звания и всех прав дворянства и отправлен простым солдатом на Кавказ, где участвовал в турецкой войне, получив в битве при Эрзеруме солдатского Георгия. Путь Обрескова назад, в дворянство, был трудным и долгим. Только в 1833 году он был высочайше прощен и уволен из армии в чине коллежского регистратора, это самый низший чин по Табели о рангах, не дающий прав потомственного дворянства. Как раз в этот период и произошла встреча с Натальей Федоровной Ивановой. В 1836 году она уже носила фамилию Обрескова. Можно, конечно, предположить, что их связало сильное взаимное чувство, которое вынудило Наталью Федоровну (и всю ее семью) закрыть глаза на перипетии биографии предполагаемого жениха. А может быть, причиной этого брака было фатальное отсутствие женихов. Только в 1846 году Обрескову было возвращено потомственное дворянство, которое распространилось на его детей еще через три года. В семье Обресковых их было четверо, старший сын родился в год гибели Лермонтова.

В стихах, посвященных Н. Ф. И., Лермонтов много раз клялся, что не забудет ни ее любви, ни ее предательства, что рана, нанесенная ему этими переживаниями, никогда не затянется. Последние стихи, написанные в альбом Наталье Ивановой, датированы 1832 годом:

Что может краткое свиданье
Мне в утешенье принести,
Час неизбежный расставанья
Настал, и я сказал: прости.
И стих безумный, стих прощальный
В альбом твой бросил для тебя,
Как след единственный, печальный,
Который здесь оставлю я.