Заложники (СИ)

Коридор был пуст. Секунда, чтобы сморгнуть, была лишней. Шею захолодило отточенное лезвие широкого кинжала, какими славились все пехотинцы.

Вдох застрял в гортани — не вскрикнуть! Мгновенный озноб охватил всё тело, мысли заметались в панике. У девушки даже идеи не возникло о сопротивлении… как вдруг железная хватка, до боли зажавшая плечо, прекратилась, и лезвие скользнуло прочь, не царапнув тонкую кожу.

— А, это ты, — безразлично произнёс знакомый негромкий голос. Рона почувствовала себя обманутой. Медленно повернувшись, она упёрлась взглядом в заклёпки форменной куртки, и отступила на шаг, чтобы взглянуть в лицо супостату.

— Вы… вы!.. — перед ней стоял беловолосый, с которым она так мило беседовала на холме, — вы…

И тут лэссу прорвало. В голосе слышалась дрожь, но список перечисляемых эпитетов от этого не стал меньше. Грязный метис крылатого ящера и крысы утурунку был из них, пожалуй, самым невинным.

— Лейральд, — сказал он, когда поток отборной брани иссяк.

— Что?!

— Лейральд — так меня обычно называют. Хотя ты можешь попробовать любое из этих милых прозвищ, ибо, как ты знаешь, мы не очень обидчивы, — он спрятал кинжал в ножны — почти незаметным движением, и испытующе посмотрел на Рону.

Но у неё больше не было слов. Она стояла посреди тёмного коридора, кончиками пальцев ощупывая шею на предмет целостности, и в серых глазах плескались непролитые слёзы. Было заметно, что больше всего ей хочется броситься прочь и выплакать в каком-нибудь тёмном углу свои страх и обиду. Но нет — эта девочка была слишком гордой. Она не побежит, не подставит спину… только бы вот ещё эти горькие слёзы не пролились за грань ресниц.

Он медленно протянул руку, так же, как она — кончиками пальцев прикоснувшись к её шелковистой коже. Рона отшатнулась, но упёрлась лопатками в стену и замерла, как пушистый кролик под немигающим кошачьим взглядом. Лейральд снова протянул руку вперёд.

49

От его пальцев исходил не холод — скорее странная, успокаивающая прохлада, словно ветер, пахнущий розмарином, вдруг пробрался в подземелья. Сама того не понимая, она коснулась своими пальцами его, испуганно отдёрнула руку, попыталась заглянуть в глаза…

Лейральд на неё не смотрел. Казалось, всё внимание сосредоточено на изящной тонкой шее, почти неприлично оголенной из-за короткой стрижки. Она ещё успела вспомнить одну из страшных сказок про немертвых, столь падких на тёплую, живую человечью кровь, когда он, не сомневаясь, уверенно наклонился, и коснулся губами того места, что помнило касание холодного кинжала.

Возмущенный возглас так и не вырвался наружу. Его уверенная прохладная ладонь по-хозяйски взъерошила её короткие волосы, опустилась ниже, удерживая. А губы раз за разом легко пробегали по оскорбленной сталью коже, иногда задевая её пальцы, сейчас заметно дрожащие. Даже не поцелуи — едва уловимые, лёгкие касания, и тёплое — совсем человеческое — дыхание, согревающее и спокойное.

Рона заставила себя всё-таки сделать вдох, хотя голова уже опасно кружилась — и наваждение немедленно прошло: рука перестала поглаживать шею сзади, больше никакого тёплого дыхания, ни лёгких прикосновений. Только её собственные пальцы застыли в недоумении возле ключицы.

Лейральд выпрямился в полный рост и отступил, невозмутимо оглядывая лэссу, замершую в смятении. Она внимательно вглядывалась в его черты. Что-то, чего она пока не могла понять, чудилось ей за бесстрастной маской беловолосого чужака. Она понимала только одно: ещё секунда — и её захлестнет желание броситься к нему и поцеловать. Если он позволит, потому что здесь именно он диктует правила…

Согласившись со своими мыслями, Рона уверенно кивнула, одновременно прощаясь и выходя из оцепенения. Не проронив ни слова, она быстро пошла по коридору, ведущему наверх.

Лейральд подождал, пока она скроется за поворотом и, покачав головой, усмехнулся.

— Это тебе за патологическую импотенцию, малышка, — произнёс он вполголоса и неторопливо зашагал следом.

50

Сумерки наползли на Тауэр Мерелль, поглотив его серой пастью. Затем на их место пришла глубокая ночь, а Роне всё не спалось. Мысли беспорядочно метались от бессовестного Верна, нагло сманившего у неё жениха, до патологически честного и правильного Нико. Хм. Пойти что ли к нему, покаяться, пообещать себя впредь хорошо вести, и хоть отвлечься?

Она закуталась в лёгкий плед из тончайшей шерсти и нашарила в темноте домашние туфли. Разумеется, искать любовных приключений она не пошла. С самого детства был только один человек, к которому можно пойти, чтоб избавиться от глупых сомнений и страха.

В кабинете уже не горел свет. Рона на всякий случай тихонько постучала, но ответа не последовало, и она направилась по коридору дальше — в сторону его личных комнат. Пугая случайно проходящую редкую прислугу экстравагантным нарядом из пеньюара, пледа и тапочек, и наплевав на то, как это может выглядеть со стороны, она на цыпочках подошла к знакомой двери, и постучала.

— Кто? — ответил безнадёжно-усталый голос.