Заложница

Разумеется, все это стоило денег, но наши доходы оставались на высоком уровне. Фотография умирающего с голоду белого медведя, ставшая хитом на наших страницах «Лайфхаки в домашнем хозяйстве», в результате стала приносить регулярный поток пожертвований. Люди, отдающие деньги «на экологию», не спрашивают, на что именно их потратят.

Переключить Амазонку со «стрелялок» на полетные симуляторы было нелегко (в чем фишка, если нельзя кого-то убивать?), однако к тому времени он дошел до такой «кондиции», что брался за любую работу, которую я ему давал. Я посылал его в разные концы страны тренироваться на настоящих пилотажных стендах, пока он не начал себя чувствовать в кабине пилотов так же комфортно, как в своем игровом кресле. Потом я записал Амазонку на курсы занятий по пилотированию легких самолетов – и все время на разных аэродромах.

– Инструктор сказал, что я прирожденный летчик! – написал он после первого полета.

Несколько минут я размышлял, насколько Амазонка изменился за столь короткое время. Лично я с ним никогда не встречался, но представил, что теперь он и стоял прямее, и голову держал выше. То же самое произошло с Замбези, она не шла ни в какое сравнение с покорной и забитой женой, которую я поднял с самого дна. Наша работа, важная работа по изменению мира, также включала трансформацию жизней людей ближе к истине.

Для получения лицензии пилота малой авиации требуется шестьдесят часов налета, а Амазонка только за прошлый год накрутил тысячи часов на игровых симуляторах. Когда он оказался на борту рейса № 79, у него уже была лицензия и десятки часов налета на пилотажном тренажере «Боинга-777». Более чем достаточно для задуманного мною.

В итоге какая летная подготовка необходима для того, чтобы врубить самолет в землю?

Глава тридцать третья 5 часов до Сиднея. Майна

Крики и вопли смолкают, и воцаряется тишина. В воздухе висит страх, люди отказываются верить в происходящее. Дерек Треспасс отталкивает пассажиров от Кармелы в левую часть салона, ревя: «Да проявите хотя бы каплю уважения!» Эрик, Франческа, я и мужчина в серой спортивной фуфайке сидим на полу в проходе. Кармела лежит между нами.

– Стихает, – произносит Эрик.

Фонтанчики крови, забрызгавшие нас, становятся менее ритмичными и слабыми. Мужчина в очках по-прежнему зажимает рану на шее у Кармелы, кровь пузырится вокруг его пальцев. Штопор, тот, что «пропал» из бара, обыкновенный закрученный спиралью металлический прутик с деревянной рукояткой. Кажется просто варварством оставлять его торчать из горла Кармелы, но отверстие лишь усилит кровопотерю.

– Не стихает, – мрачно замечает Франческа, – а прекращается.

Мы смотрим, как жизнь понемногу уходит из Кармелы. Тело ее подергивается все реже, и она теряет сознание. Глаза закатываются, кожа на лице становится липкой и синюшной. Пытавшийся спасти Кармелу мужчина убирает руки от ее шеи. Он снимает очки, размазывая по лбу пот пополам с кровью, лицо его перекошено от ужаса.

Я трогаю мужчину за руку, он вздрагивает, все еще во власти пережитого нами кошмара.

– Вы сделали все, что смогли.

– Вероятно, надо было зажать рану поплотнее или…

– Вы сделали все, что смогли. – На последнем слове мой голос прерывается.

– Тупая девчонка. – Как и все мы, Миссури забрызгана кровью Кармелы, но в отличие от нас лицо ее остается бесстрастным.

Я смотрю ей в глаза.

– Да как вы можете?