Заложница

Когда эфир переключается на репортера, работающего на месте события, мы слышим глухой шум собравшихся – щелканье фотокамер, разговоры журналистов друг с другом – и почти физически ощущаем какую-то не поддающуюся описанию свежесть ночного воздуха. Я представляю премьер-министра, стоящего на ярко освещенной Даунинг-стрит.

Просто скажи «да», безмолвно молю я его. Чего бы они ни хотели, просто согласись. Ему же не надо держать слово, так ведь? Эти люди – преступники. Террористы. Просто скажи «да». Я тяну стягивающие мне запястья браслеты в отчаянии оттого, что меня заставили стать сторонним наблюдателем в критической лично для меня ситуации. И каждое новое сообщение по радио делает меня еще более беспомощным.

– Мне хотелось бы выразить сочувствие семьям пассажиров и членов экипажа рейса № 79. Компания «Уорлд эйрлайнс» лично связывается со всеми родственниками, чтобы как можно скорее обеспечить их информацией об изменении обстановки.

Мой мобильник наверху, и аккумулятор был почти на нуле, когда я забирал Софию из школы. Пытаются ли они мне звонить? Хотя не исключено, что, с другой стороны, я больше не числюсь членом семьи Майны. Я представляю, как она пишет по электронке в отдел кадров, давая номера подруги, своих родителей… Вследствие моего недавнего прекращения супружеской жизни прошу внести изменения в мое личное дело. Меня охватывает злоба, но не на Майну, а на себя. Семейная жизнь рушилась у меня на глазах, а я ведь мог ее сохранить. Я не был за тысячи километров от нее, не слушал сообщения по радио, не был прикован наручниками на глубине почти двух метров. Я был рядом с Майной, вторым пилотом, а не пассажиром, и не сделал ничего.

Премьер-министр продолжает:

– Индонезийские авиадиспетчеры идентифицировали захваченное воздушное судно и получили официальное разрешение на перехват самолетами ВВС. В настоящее время мы устанавливаем, какие действия были предприняты с того момента, как рейс № 79 перестал поддерживать радиоконтакт с наземными службами.

Аккуратно обойдя вопрос о причастности и степени виновности правительства, он умолкает, а потом переходит к самому главному.

– Ни в коем случае не следует заблуждаться. – Снова пауза. – Это террористический акт.

Я не голосовал за этого премьер-министра, не голосовал за его партию, но он, по крайней мере, четко определяет, что есть что и кто есть кто. Не активисты, не защитники окружающей среды, не клоуны-хиппи, останавливающие уличное движение своими «танцами дождя». Террористы.

– И мы не пойдем на поводу у требующих выкуп террористов.

Что? Нет! Нет, нет, нет, нет…

– Проблемы защиты и охраны окружающей среды являются ключевыми пунктами стратегии моей партии, и вместе с авиаиндустрией мы работаем над сокращением углеродосодержащих…

В голове у меня ревет и воет. Вижу только Майну, слышу лишь слова человека, у которого ничего не поставлено на карту, у кого любимый человек не летит в захваченном самолете. Слышу того, кто только и думает, что о политических манипуляциях, рейтингах, борьбе за голоса избирателей и грядущих выборах.

Мы не сдадимся.

Что же тогда будет с Майной?

Глава тридцать пятая Пассажир 1G

Было интересно наблюдать за тем, как пассажиры набросились друг на друга. Как же быстро с людей слетают благопристойность и приличия, и как скоро берут верх животные инстинкты и предрассудки…