Заложница страны Свободы. 888 дней в американской тюрьме

Я в Финляндии около пяти месяцев. Разные тюрьмы, разные дни. Стабильно лишь одно – отсутствие всех документов по делу. Но я работаю с тем, что есть. Я отправила письмо в Верховный суд, где четко аргументировала, почему я не должна быть экстрадирована. Яли с его коллегами-правозащитниками помогли мне составить его по всем правилам. Из десяти оснований для отказа у меня в наличии девять. Мне кажется, это почти беспроигрышный вариант. После принятия решения Верховным судом это пойдет на утверждение в Министерство юстиции. К сожалению, решение будет приниматься без моего фактического присутствия. Надеюсь, что все будет в порядке. Хотя некоторые моменты настораживают. В ходе разбора дела мы с Яли выяснили, что нарушены условия обмена информацией между правоохранительными органами США и Финляндии. По закону финская полиция должна направить запрос своему Министерству юстиции, те, в свою очередь, сигнализируют американскому Минюсту, а оттуда уже информация доходит до местной полиции. Однако в моем случае решили «не напрягать» министерства юстиции, а обмениваться информацией напрямую друг с другом. Почему они так решили, в какие договоренности вступали – совершенно непонятно. Мы начали предоставлять информацию о том, что доказательства моей вины недостаточны, что они во многом сфабрикованы. У меня есть оригиналы документов с печатями, что я не являлась собственницей компании, что я не могла совершить те или иные преступления, так как конкретно в это время лежала в больнице. На каждую дату у меня есть документ. Я не сидела сложив руки, я долго и упорно доставала эти сведения. Однако финны отказывались принимать все это к сведению. «Мы здесь не для того, чтобы рассматривать ваше дело, – вот приедете в Америку, вам и флаг в руки», – был ответ. Вот документы, доказывающие мою невиновность! Нет. Чудесно.

Хаммер ушел. Однажды утром я, как обычно, проснулась, открыла глаза – и он был на месте. А когда я вернулась после работы, он пропал. Я запаниковала. Я искала его по всем углам, я кричала в окно: «Никто не видел моего паука?» Может, он в соседней камере? Может, в коридоре? Я сама не ожидала, что так расстроюсь. Конечно, я не свихнулась. Я не вела бесед с пауком, не считала его своим другом и собратом. Но тут другое. Тот факт, что кто-то у тебя постоянно живет, вот посмотришь – и он есть, он на месте. И как-то легче на душе. Спокойнее. Ты не один. А тут он исчез. И я опять подумала о своих выходящих на волю соседках. Они уходят, даже паук ушел, все меняется – а я остаюсь на месте без перемен. В своей болотной стагнации. Но я недолго оставалась совсем одинокой.

В тюремном магазине продавалось небольшое количество фруктов и овощей. Выбор был небогат, но все-таки он был. Из фруктов – яблоки, бананы и мандарины. Из овощей – томаты и репчатый лук. Лука было много. В свое время Присцилла удивила всех богатым разнообразием блюд, в которых он был уместен. Что только она ни придумывала, да. И одну луковицу как-то я опустила в пустой контейнер из-под еды, наполнив его водой в своей камере. А вдруг прорастет? Помню, как в детстве – мне было лет шесть, не более, – у бабушки на заднем дворе росли два куста смородины. Я отхватила себе клочок земли между ними и засеяла различными огородными культурами. Я корпела над своей мини-фермой ежедневно в поисках сорняков, поливала, удобряла. Богатый урожай не заставил себя ждать.

И вот спустя 25 лет где-то в тюрьме в Финляндии моя луковица пустила корни и выстреливает зелеными стрелами. Я прячу свою луковую «пальму» за шторкой в момент обыска. Укрытие так себе, но его не забирают.

Я не стала изобретать велосипед и назвала его Чиполлино. Как и герой сказки, он весьма развитый товарищ – растет не по дням, а по часам. Я читала в автобиографии Нельсона Манделы, что в одной из тюрем, где он сидел, он развел широкую садоводческую деятельность. Он обзавелся огородиком, где растил свежие овощи на всю тюрьму. И объяснил он это весьма изящно. Находясь в тюрьме, ты мало что контролируешь. Твой распорядок подчинен общему расписанию. Внешний контроль держит тебя в цепких лапах. Но когда ты выращиваешь что-либо, ты сам это контролируешь. И оттого это помогает тебе помнить, что ты человек. Отдельная единица. Личность, а не марионетка, которой постоянно управляют невидимые, но осязаемые руки.