Заложница страны Свободы. 888 дней в американской тюрьме

Хэта продолжает мое всестороннее обучение. Упор, конечно же, на изучение финского языка. Мы смотрим фильмы на многих языках мира, но всегда обязательно с финскими субтитрами. Раньше мы общались на смеси языков: я говорила по-английски, она – по-фински. Все вокруг еще удивлялись, как мы так точно понимаем друг друга. Как в фильме «Пес-призрак, путь самурая» Джармуша, где главный герой общался с другом-продавцом, каждый на своем языке, но с кристально чистым пониманием друг друга. Но сейчас Хэта пошла еще дальше. Она отказывается слушать мою шекспировскую мову и требует, чтобы я с ней говорила только по-фински. Чтобы у меня не было никаких комплексов или блоков в общении, чтобы я не боялась говорить, опасаясь, что меня никто не поймет. Она очень внимательна ко мне и в наших беседах старается употреблять одни или те же слова или облегченные конструкции, чтобы мне было легче вовлекаться. В библиотеке мы берем книги, читаем вместе. Порой у меня вырывается английская речь, и Хэта очень забавно возмущается. В тюремной библиотеке я беру также диски с обучающими языку программами, и когда нас запирают в камеры, я продолжаю обучение. А порой мы с Хэтой, которая живет в соседней комнате, открываем створки-окошки наших камер и перекрикиваемся на финском. Я подала запрос на проведение операции на ноге, и финские власти отказали мне, аргументировав тем, что операция опасная и они не хотят брать эту ответственность на себя. Дескать, вас изначально оперировали в Штатах, вот там же прооперируют опять. Хэта достаточно красноречиво высказалась по этому поводу. Я поняла почти все, что она сказала. И немного покраснела. Она подарила мне красивую фланелевую рубашку. Рубашка идеально на мне сидит…

Я вновь задумываюсь о тех, с кем меня свела судьба здесь. Опять же, в своей обычной жизни едва ли бы я их встретила. Я бы никогда не научилась крутить папиросы, делать ножи, приемам борьбы с наркотической ломкой, самопальному производству алкоголя и прочим «урокам». Но что самое главное, я бы никогда не открыла в себе возможность любить всех людей. Даже тех, кто прежде бы вызвал у меня непонимание и даже отвращение. Я знаю, что после тюрьмы мы не будем общаться с Хэтой. Она сама мне об этом сказала. Мы из разных миров, а здесь оказались вместе на крайне малое время. Возможно, в таких местах и раскрывается истинная сущность человека. Открываются его самые темные или светлые закоулки души. Я верю, что в каждой тьме прячется раненый свет. И он может разгореться. Почему дважды убийца Присцилла проявила ко мне столько заботы, а резкая, дерзкая Хэта держалась рядом со мной как мудрая наставница? Едва ли они открыли в себе что-то новое, просто и в них есть свет.

Мы, люди, похожи на столбы света. Когда во время своего путешествия свет блокируется чем-либо или кем-либо, рождается тень. Тень может ввести в заблуждение, потому что она никоим образом не является подлинной. Это имитация объекта. Многие из нас нашли больше комфорта, живя в тени, создававшей иллюзию, которая в значительной степени поглотила нас в глубине души и заставляет нас часто иметь ложное восприятие реальности.

В этой книге я рассказываю историю света, который преодолел все препятствия на своем пути, сумел выжить и сохранить себя!

15

Верховный суд принял решение. Министерство юстиции утвердило его. Я буду экстрадирована. Я стану первой женщиной – гражданкой Российской Федерации в истории, которая будет экстрадирована. Громкое и сомнительное достижение. Министр юстиции подписал решение о моей экстрадиции и на следующий день сложил полномочия. Удивительное совпадение, конечно! Одно с другим, конечно, никак не связано… Мы с Яли в шоке. Я была почти уверена, что у нас все получится. Все мои доказательства, помощь Яли и его организации, отсутствие прецедентов – все вело к положительному исходу. Мое окружение уверено, что это сговор, учитывая, что все мои многочисленные оправдательные бумаги не были приняты к сведению. Все, что мы можем, – это отсрочить отъезд. Мы с Яли подали жалобы, было заведено несколько дел против полиции – и пока эти дела не закрыты, финские власти не имеют права меня экстрадировать. Но глубоко внутри себя я понимаю, что это просто отсрочка перед неизбежным. А вот чего я не понимаю, так это того, что я должна сейчас чувствовать…

Я подала документы на развод. В этом участвовали представители МИДа, без них это было не решить. Даже сейчас, когда я внутренне приняла решение, мне было сложно. Но долгие консультации и поддержка Яли, Хэты, психолога, юристов и отца Никиты убедили меня в том, что я на правильном пути. И я выдохнула.

Октябрь, 2014 год. Вашингтон, DC. Муж опять в плохом настроении. После свадьбы, начиная с того рокового дня, как он впервые меня ударил, он часто в плохом настроении…