Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (репринт, старая орфография)

Совсѣмъ въ иномъ видѣ явился этотъ убогій монастырь со времени Фотія, по ходатайству котораго императоръ Александръ повелѣлъ «на вѣчныя времена каждогодно отпускать отъ казны для поддержанія и возобновленія монастыря по 4,000 рублей, взамѣнъ принадлежавшей ему мельницы». Но монастырь обогатился собственно не этимъ царскимъ вкладомъ, а тѣми громадными пожертвованіями, которыя сдѣланы были въ пользу его, ради Фотія, графинею Анною Алексѣевною Орловою-Чесменской. У насъ есть подъ рукою нѣсколько счетовъ, представленныхъ ей подрядчиками, производившими въ монастырѣ разныя работы и отливавшими для него громадные колокола; и по отдѣльнымъ даже статьямъ счеты эти представляютъ крупныя суммы, но въ общей совокупности суммы, израсходованныя Орловой на монастырь, достигаютъ громадныхъ размѣровъ. Довольно сказать, что еще за 16 лѣтъ до ея смерти, на однѣ монастырскія постройки было израсходовано болѣе 700,000 рублей: одна только серебрянная рака для мощей св. Ѳеоктиста стоила свыше 500,000 руб. асс., а сколько досталось монастырю впослѣдствіи, а еще болѣе по завѣщанію его благотворительницы! Пожертвованія ея доходили до того, что, напримѣръ, въ монастырь было внесено 250,000 руб. асс. только на поминъ лицъ, близкихъ Фотію и всѣхъ благотворителей Юрьева монастыря! Въ настоящее время этотъ, прежде убогій, монастырь принадлежитъ къ числу богатѣйшихъ по находящимся въ немъ сокровищамъ. Серебро, золото, брилліанты, яхонты, рубины, сапфиръ, изумруды, смарагды, жемчугъ и разныя драгоцѣнныя вещи напоминаютъ какъ о несмѣтныхъ богатствахъ Орловой, такъ и о безграничности ея пожертвованій.

Архимандритъ ФОТІЙ. Съ гравированнаго портрета Сѣрякова.

Посмотримъ теперь, какъ распоряжался и хозяйничалъ архимандритъ Фотій въ обители, гдѣ, по словамъ его, жили «младенцы», «человѣки Божіи».

Общежитіе въ Юрьевскомъ монастырѣ, какъ полагаетъ авторъ статьи «Описаніе Новгородскаго Юрьева монастыря», вѣроятно было и прежде, но въ прошломъ вѣкѣ и въ началѣ нынѣшняго оно утратилось. Первымъ распоряженіемъ Фотія было введеніе общежитія, хотя на это и не послѣдовало еще разрѣшенія со стороны синода. Въ примѣръ этому онъ взялъ Коневецкій монастырь, въ которомъ онъ провелъ нѣсколько времени, огорченный смертію епископа Иннокентія. Но монастырскій уставъ, основанный на правилахъ общежитія, какъ видно, не слишкомъ нравился святымъ отцамъ, Такъ, поддерживая въ своемъ монастырѣ общежитіе, Фотій дѣлалъ монашествующимъ письменное внушеніе «о постыдномъ дѣлежѣ пищи особь каждому на трапезѣ». Внушеніе это начиналось такими словами: «Богъ есть любы, отъ его любви общежитіе, отъ общежитія во всемъ единая любовь связывать однихъ съ другими людей должна, а особенно живущихъ въ ангельскомъ жительствѣ. Но замѣчено отцомъ (такъ называетъ самъ себя Фотій; въ дѣтяхъ не по уставу вовсе чинимое дѣло при ѣденіи общемъ». Это, не по уставу чинимое дѣло заключалось въ томъ, что монахи, прежде чѣмъ служки успѣвали доносить кушанье до стола, расхватывали все по частямъ, одни изъ нихъ, свою часть жаловали другимъ, кого кто любитъ, а не тому который хотѣлъ ѣсть, и передавали эти дѣлежи по столу какъ милостивые знаки. Затѣмъ Фотій говоритъ, что «другія, несытства исполненныя утробы готовы все пожрать, дабы мамонъ свой набить, а потомъ спать отъ лѣности; они хватаютъ и съѣдаютъ не только то, что должно, но и дѣлежи за двухъ, за трехъ». Фотій запрещалъ такое нарушеніе устава при общей трапезѣ и приказывалъ каждому: «ѣсть въ своемъ сосудѣ и что предложено, благочинно, по совѣсти, и брать все изъ одного сколько для насыщенія надобно, а не для пресыщенія». «Должно — внушалъ Фотій — человѣку всякому, а особенно монаху, ѣсть не слишкомъ сыто, не наѣдаться, дабы не сотворить чревобѣсіе, которое есть въ числѣ седьми смертныхъ грѣховъ. Дивлюсь — заключалъ свое поученіе Фотій — ежели еще образъ ангельскій носящіе не могутъ научиться ѣсть мѣрою и вѣсомъ». Для удержанія же аппетита монаховъ въ должныхъ границахъ Фотій запрещалъ приносить имъ въ кельи пищу «безъ разсмотрѣнія благихъ причинъ».

Вообще предписанія о пищѣ со стороны Фотія, — который, по своей болѣзненности не отличался хорошимъ аппетитомъ, — составляютъ замѣтную часть его начальническихъ распоряженій. Кромѣ весьма частыхъ напоминаній о соблюденіи строгаго воздержанія въ пищѣ по уставамъ православной церкви, Фотій писалъ для подначальной ему монастырской братіи, догматическо-гигіеническіе трактаты, обсуждая съѣстные припасы въ значеніи скоромной и постной снѣди и указывая на вліяніе, какое имѣетъ то или другое явство на физическія и духовныя силы человѣка вообще, преимущественно же монаха. При этомъ онъ дѣлаетъ сравненіе естественныхъ произведеній, свойственныхъ сѣверному климату, съ произведеніями южныхъ странъ, такъ какъ эти послѣднія имѣлись собственно въ виду при первоначальномъ установленіи постовъ православною церковью. По поводу этого Фотій разсуждаетъ подробно о сочивѣ, овощахъ, о «зельяхъ снѣдныхъ».