Замерзшие сердца

Но сколько бы стаканов виски я бы ни пропустил, сколько бы сигарет ни выкурил, я не в силах стереть из памяти тот растерянный взгляд, которым она одарила меня на кухне. Даже ответить не успел, как она уже схватила свои вещи из комнаты и выскочила за дверь. Прямо в моем пледе.

– Бейтман! – Когда я перекидываю ногу через борт, присоединяясь к остальным членам команды, меня настигает суровый голос разъяренного тренера. Не обращая на него внимания, хватаю бутылку, брызгаю себе в лицо холодной водой.

В тот же момент меня хватают за плечо и грубо разворачивают – от этого движения дремлющая боль в боку оживает с новой силой, а верхняя губа отклячивается.

– Не трогай меня, Джек, – огрызаюсь я, сузив глаза. – Хочешь отправить меня на скамейку – дерзай. Мне все равно на льду делать нечего.

Ярко выраженные морщины на лице Джексона Тэлона становятся еще глубже, пока он пытается переварить вопиющее неуважение.

Не дожидаясь его команды проваливать на хрен, протискиваюсь мимо и двигаю задницу в сторону раздевалки. Уж лучше мне поскорее заткнуться, пока меня не выгнали из команды.

* * *

Волосы все еще влажные. На мне все те же выглаженные брюки и белая рубашка на пуговицах. Только теперь я не в клубе, а выхожу из лифта в нескольких шагах от квартиры Грейси. Могу только предположить, что она сейчас одна. Честно говоря, не удивлюсь, если найду остывший труп Джессики, свисающий с балкона. Смерть от безжалостных оскорблений и смертельного взгляда – такое бывает?

Выбросив из головы глупые мысли, стучу в дверь, боясь потерять единственного человека, которому было на меня не наплевать и о котором, как оказалось, я забочусь не меньше.

Сердце в груди замирает при звуке того самого смеха, который всегда вызывал у меня назойливое свербение в животе. И вот снова этот звук проскальзывает под дверью и ползет вверх по моему телу. Любопытство сменяется сильным чувством ревности. Может быть, Ава пришла? Дьявол. Пусть лучше это будет Ава.

Дверь распахивается, и меня встречают голубые глаза, от которых захватывает дух, и я сглатываю от напряжения. Кожа вспыхивает, все внутри зудит от желания переступить порог, дотронуться до нее и напомнить о том, что она принадлежит мне и в ближайшее время это не изменится. Но я только засовываю руку в карман брюк и улыбаюсь.

– Привет, – здороваюсь без малейшего намека на уверенность.

– Что ты здесь делаешь? – вздыхает Грейси, опуская плечи, словно на них лежит двадцатикилограммовый груз, удержать который она уже не в силах. Одна ее рука упирается в бедро, в то время как другая крепко держится за дверь.

Прогуливаясь глазами по ее телу, я прищуриваюсь и прикусываю язык, чтобы удержать стон за зубами.

Кроме спадающей с плеча мешковатой майки «Ванкувер Варриорз» и миниатюрных шорт, высоко сидящих на бедрах, на ней больше ничего нет. Вспомнив смех, раздавшийся в момент моего прихода, одариваю ее пристальным взглядом.

– Кто с тобой здесь? – спрашиваю я твердым, непоколебимым голосом, намекая, что ложь не прокатит. – Кто видел тебя в этой одежде? Ты полуголая.

Сжав кулаки, решительно захожу в роскошную квартиру. Слышу за спиной недовольное, ехидное мычание. Только мне глубоко наплевать.

Едва успеваю зайти за угол, отделяющий вход от огромной гостиной и кухни, меня охватывает ярость, а костяшки пальцев начинают дрожать от нестерпимого желания пуститься во все тяжкие. Прямо перед собой вижу долговязого светловолосого гаденыша в поло, который пялится на меня широко распахнутыми глазами, как будто он уже от страха обгадился.

– Кто. Твою мать. Ты кто такой? – шиплю я, выпрямляя спину и склоняя голову на бок. Медленно, словно лев, только что уловивший запах добычи, приближаюсь к холодильнику. Лев, который не ел несколько дней и жаждет вкуса крови.

Этот сосунок лишь моргает в ответ, выпучив глаза и приоткрыв рот. Выгнув бровь, я подхожу ближе. Мышцы на руках напрягаются, готовясь к драке.

– Это Коди, – тарахтит Грейси, пытаясь спасти его задницу. Я поворачиваю голову в ее сторону и пытаюсь стереть с лица агрессию, потому что не хочу ее напугать. – Он мой сосед.

– Я рад. А почему он здесь? На твоей кухне? И почему ты в том же виде, в котором варишь мне кофе каждое утро после того, как я тебя оттрахаю?

С ее губ срывается негромкий возглас. В глазах читается осуждение, но я лишь небрежно пожимаю плечами.

– Тайлер, – рявкает она, заливаясь краской.

– Что?

– Эм, я, наверное, пойду. – Коди с трудом подбирает слова. На его лице застывает страх. Он пытается проскочить мимо, но я резко протягиваю руку и хлопаю его по груди, чтобы тот замер на месте.

Шея напрягается. Я сжимаю челюсти, нависая над ним. Пусть захлебывается моим гневом, окутывающим плотным, удушливым пузырем. Дрожащее дыхание провоцирует меня приподнять уголки губ в высокомерной ухмылке.

От моих следующих слов он замирает, вытаращив глаза.