Замешательство

– Мой отец предпочитал другой метод лечения – ремень. Это превратило меня в образцового взрослого, коего вы видите перед собой.

Я засмеялся, мне стало лучше. И как ему удалось такое провернуть?

– Просто чудо, что нам обоим удалось дожить до своих лет.

Друг моей жены, прищурившись, заглянул в прошлое, пытаясь вспомнить ее сына.

– Как бы вы оценили силу его гнева?

– Я не знаю, как ответить на такой вопрос.

– Ну, он же врезал тому мальчишке.

– Нельзя сказать, что все случилось только по его вине.

И вообще не бывает такого, чтобы вся вина лежала на одном человеке.

Просто руки его не послушались.

– Боитесь, что он причинит кому-нибудь вред? А вас он когда-нибудь атаковал?

– Нет. Никогда. Разумеется, нет.

Он знал, что я лгу.

– Я не врач. И даже врачи не смогут дать вам достоверное заключение без официальной консультации. Сами понимаете.

– Ни один врач не сможет поставить диагноз моему сыну лучше, чем я. Мне просто нужно какое-нибудь немедикаментозное лечение, которое успокоит его и сбросит директора школы с моей шеи.

Карриер встрепенулся, как в тот раз, когда смотрел на результаты сканирования мозга моей жены. Откинулся на пластиковую спинку стула.

– Если вы ищете немедикаментозную терапию, мы могли бы включить его в одно из наших исследований. Мы проверяем эффективность ДекНефа в качестве инструмента поведенческого вмешательства. Испытуемый в возрасте вашего сына мог бы стать ценным источником данных. Он даже заработает немного денег на карманные расходы.

И я скажу доктору Липман, что мой сын зачислен в программу модификации поведения в Висконсинском университете.

– Не будет проблем из-за того, что он такой юный?

– Это неинвазивный процесс. Мы научим его обращать внимание на собственные чувства и контролировать их – поведенческая терапия делает то же самое, только у нас мгновенный и зримый оценочный материал. Университетская комиссия по надзору одобряла проекты намного более рискованные, чем наш.

Мы вернулись в его кабинет. Деревья стояли голые, снежные кристаллы парили в воздухе. Запах предвещал, что конец года наступит раньше положенного. Мимо нас неторопливо прошли старшекурсники, все еще в шортах.

Карриер объяснил, как много изменилось с тех пор, как мы с Али вызвались стать объектами исследования. ДекНеф повзрослел. Исследуемые и контрольные когорты в университетах нашей страны и по всей Азии изучали клинический потенциал этой методики. ДекНеф демонстрировал многообещающие результаты в лечении хронического болевого синдрома и ОКР. Обратная связь через коннективность оказалась полезной в терапии депрессии, шизофрении и даже аутизма.

– Высокоэффективный стажер – тот, кто хорошо реагирует на обратную связь, – может получить улучшение состояния на несколько недель.

Он разъяснил подробности. ИИ, контролирующий сканирование, должен был сравнить паттерны коннективности в мозге Робина – его «спонтанную мозговую активность» – с предварительно записанным шаблоном.

– Затем мы будем воздействовать на эту спонтанную активность с помощью визуальных и слуховых сигналов. Начнем с применения композитных паттернов людей, которые достигли высокого уровня самоконтроля за годы медитации. Затем ИИ будет натаскивать его с помощью обратной связи – сообщать, когда он близок к шаблону, а когда далек.

– Как долго длится обучение?

– Иногда мы видим значительное улучшение всего после нескольких сеансов.

– А риски?

– Я бы сказал, ниже, чем в школьной столовой.

Я подавил вспышку гнева. Но он заметил.

– Тео. Простите меня. Стоило придержать язык. Нейронная обратная связь – это вспомогательная процедура. С его мозгом произойдет лишь то, что он научится делать сам, путем размышлений, сосредоточенности и повторения.

– Похоже на чтение. Или школьный урок.

– Верно. Только быстрее и эффективнее. Наверное, даже веселее.

При слове «веселее» на лице профессора появилось странное выражение, и чутье подсказало мне: он вспоминает Алиссу. Они вдвоем провели много времени вдали от цивилизации: сидели неподвижно, рядышком, и просто смотрели на птиц.

«Их не всегда узнаешь по особым приметам, – объясняла Али до того, как скука заставила меня отказаться от наблюдения за птицами. – Их узнаешь по форме, размеру и ощущениям. Их чувствуешь. И, как говорится, ловишь кайф».

– Марти, спасибо. Вы бросили мне спасательный круг.

Он отмахнулся.

– Давайте сперва посмотрим на результаты.

Мы расстались у двери кабинета. Когда я протянул руку, профессор обнял меня – неуклюже, боком. На стене позади него висел плакат с изображением лесистого пляжа и словами «Поверхность земли мягка и легко принимает отпечатки человеческих ног; так обстоит и с путями, которыми движется человеческий ум»[8].

Я доверил травмированного сына карьеристу-нейропсихологу, любителю наблюдать за птицами, который все еще питал теплые чувства к моей покойной жене и украсил свой офис дрянными плакатами с цитатами Торо.

– То есть как в видеоигре?