Замещающий ребенок

Бенезек и Лакост, давая психоаналитическую интерпретацию этого поступка, обращают внимание на то, что Альтюссер был заместителем умершего человека (своего дяди), что он поступил в Эколь Нормаль, как должен был это сделать его дядя Луи. Они отмечают, что всю свою жизнь он будет притворяться, становясь, как он сам говорил, искусственным, совершенно непохожим на себя настоящего человеком, который использует своих близких для достижения своих целей.

Всю свою жизнь он будет бороться с глубокой экзистенциальной тревогой, сопровождающейся фобическими и ипохондрическими симптомами, а с 1947 года (с 29 лет) — с тяжелыми повторяющимися приступами депрессии с суицидальными идеями, повлекшими за собой множество госпитализаций в государственные и частные лечебницы. Дважды его лечили электрошоком. Депрессивные эпизоды перемежались или сопровождались гипоманиакальными или маниакальными эпизодами со спутанностью сознания.

Подводя итог, мы можем сказать, что у Луи Альтюссера присутствуют все проблемы, присущие замещающим детям: он родился в процессе незавершенного горевания матери, заполнив собой пустоту, он не мог быть собой и был приговорен к небытию, он чувствовал необъяснимую вину (депрессивные эпизоды).

И другие…

В ходе наших исследований мы нашли несколько случаев, информации о которых слишком мало для того, чтобы сделать их детальный анализ. Мы приведем здесь некоторые из них в надежде, что другие исследователи смогут продолжить наши изыскания.

Анна О. (случай, представленный Брейером), по мнению Поллока, была заместителем своей сестры, умершей в юности. Автор делает акцент на идеализации образа умершего ребенка родителями, которые лишили заместителя всякой возможности столкнуться с реальностью.

Пол Бьер (1876–1964), основатель шведского психоанализа и первый помощник Фрейда, плодовитый писатель, отмечал: «К сожалению, после потери третьего ребенка, девочки, скончавшейся во время эпидемии оспы в Гетеборге, моя мать родила меня при драматических обстоятельствах, которые объясняют мою предрасположенность к сильным повторяющимся мигреням, с которыми я борюсь всю свою жизнь, и периодическому упадку сил, выводящему меня из строя… В них я вижу источник и основу ритмичного чередования Смерти и Обновления, концептуальное обоснование моих занятий медициной, а также научного и философского подхода к этой практике» (А. де ля Пайонн-Лидбом и Ж. Шазо).

Генрих Шлиман был, согласно В.-Г. Нидерланд, замещающим ребенком. Он сыграл выдающуюся роль в поисках своего умершего брата, став археологом и открыв, кроме прочего, Трою, хотя методы его и неоднозначны.

Кемаль Ататюрк, согласно Волкану и Ицкович, авторам биографии этого выдающегося реформатора, был замещающим ребенком с нар-циссической организацией личности и фантазмами о бессмертии.

Гортензия Богарне, дочь Жозефины и Александра, была выдана замуж против ее воли за Луи, брата Наполеона I. У нее родились трое детей: Наполеон-Шарль в 1802 и Наполеон-Луи в 1804 умерли в раннем детстве. Последний, единственный, кто выжил, родился в 1808 году и получил имя Шарль-Луи-Наполеон. От имен двух своих умерших братьев он отказался, когда занял трон под именем Наполеон III.

Мари-Франсуаза-Тереза Мартен, более известная под именем Святая Тереза из Лизьё, была последней из девяти детей, двое из которых (мальчики) умерли в возрасте 5 и 9 месяцев. Из семи девочек пятеро, в том числе и Тереза, обратились к религии. Она родилась через два года и два месяца после смерти (в возрасте двух месяцев) восьмого ребенка по имени Мари-Мелани-Тереза. Первым именем всех девяти детей было имя Мари. Мы знаем, сколько жарких споров вызывали некоторые особенности Святой Терезы, вероятнее всего невротического происхождения, что априори совершенно не похоже на подлинную святость, более того несовместимо с ней.

Мы не можем проверить достоверность того факта, что Серж Генсбур был замещающим ребенком. Псевдоним, который он себе взял (его настоящее имя было Люсьен Гинсбург), создание двойника по имени Генсбарр, который всегда был рядом с ним как брат, его постоянное желание разрушать (своим творчеством он разрушал социальные табу, а алкоголем и табаком — собственную личность) — все это позволяет считать его, по меньшей мере, «дьяволом во плоти». Он хотел сделать из своей жизни постоянный скандал, он был одержим желанием разрушать. Отталкивающая внешность, трехдневная щетина, мятая и грязная одежда навсегда приклеились к нему, как хитон Несса, который он так и не смог снять.