Замещающий ребенок

Она рассказала, что придумала себе мнимую личность, у которой такие же инициалы, как у нее. На этой стадии лечения она говорит, что может с этим справиться. Она начинает воображать, каково это было бы иметь старшую сестру: та бы ее защищала, но «может быть, мы бы и ссорились».

После трех лет лечения ей разонравилась идея спать с матерью. У нее появились «подружки». Когда ей сказали, что лечение заканчивается, она ответила, что это грустно, но в то же время она думает о том, чем она займется теперь: будет читать в одиночестве или играть с подружками. «И я больше не должна их все время спрашивать, какой они меня видят».

Сейчас Анне двенадцать с половиной лет.

Возможно, что изменения в психике девочки от девяти до двенадцати с половиной лет обеспечили спонтанный процесс восстановления, но, как считает Урбан, вполне вероятно, что терапия с использованием творческих способностей ребенка упростила эту задачу.

Описывая этот случай, Урбан, естественно, отмечает признаки горевания, вины и поисков идентичности замещающих детей. Он обращает внимание на сильную амбивалентность матери, создающей настоящую «двойную связь», которая на сознательном уровне толкает ее ребенка к ранней автономии, а на бессознательном — привязывает его, чтобы не переживать еще раз страх сепарации». И тогда самостоятельным шагом к сепарации, вплоть до подросткового возраста, может стать только самоубийство.

В нашем случае мать навечно привязана к воображаемому объекту (старшей умершей дочери), и это не оставляет жизненного пространства для Анны.

Урбан делает акцент на том, как важен материнский взгляд. Мать «видит живую и настоящую Анну, но наделяет ее качествами идеализированной умершей дочери. Она отказывает ей в симбиотическом слиянии <…> но благодаря своим творческим способностям и воображению Анна может противостоять воображению матери».

Николя, или «Поддельное» рождение

Под таким названием X. Брюнитьер опубликовал в 1990 году краткое описание случая замещающего ребенка.

Николя было семь лет, когда его привели на консультацию к автору по настоянию школьного психолога. Поводом для обращения послужили трудности в освоении курса начального обучения. Мать рассказывала о «скрытном характере» Николя, о его стремлении к одиночеству. Она говорила: «Он скрытный, грустный, немного не в себе. Он говорит, что он плохой… Однажды я нашла его около пруда. Он плакал и твердил, что он плохой…» Пруд, речь о котором еще будет идти не раз, — важное место в истории этой зажиточной крестьянской семьи.

Достаточно быстро мадам И. переключилась с Николя на рассказ о своем несчастье. Восемь лет назад она потеряла четырехлетнего сына. Во время дойки Жюльен упал в ведро и захлебнулся. Он умер в больнице спустя два месяца.

Это происшествие положило начало трудному периоду в жизни семьи. Сначала, говорит мадам И., она никогда не была «депрессивной», но временами «я говорила себе: взлететь бы на воздух вместе с машиной». Каждый день она ходила на кладбище, где произошел онейроидный, если не галлюцинаторный эпизод: на могиле Жюльена она увидела другого мальчика, очень похожего на умершего ребенка. Мадам И. считала, что ее муж тоже думал о самоубийстве. Сексуальные отношения между ними прекратились, но потом возобновились, как она выразилась, по распоряжению врача. Лечащий врач предписал им заменить Жюльена. Вот как она вспоминает это решение: «Он пришел в этот мир, потому что так было нужно, чтобы забыть. Он был сделан насильно, этого ребенка никто не хотел. Это был день, не такой как другие, как будто кто-то взял веревку и пошел вешаться <…>». Она продолжает: «Секс был мучением, а беременность — девять месяцев мучений». При этом она по-прежнему через день ходила на кладбище.

Во время ее рассказа Николя рисовал. Дом и голубое пятно перед ним. На вопрос, что это такое, он сказал (или так послышалось): «Смерть»[11]. И правда, если произнести слово «пруд» замогильным голосом, то получится «смерть». Не только врач услышал слово «смерть», но и мадам И., несмотря на то, что была далека от каких бы то ни было интерпретаций, услышала и повторила то же самое.

По этому поводу она рассказала, что «среди родственников мужа было много депрессивных»: его мать, а также мать и тетя свекрови утопились в этом пруду. На этом же сеансе она упомянула, что Николя «пошел в ту родню». После этого она задала ужасный вопрос: «Вы видели когда-нибудь детей этого возраста, которые пытались покончить жизнь самоубийством?»