Замещающий ребенок

Как пишет Марис Поро, все мы — в каком-то смысле замещающие дети. «В Книге Бытия (Быт. 4:25) говорится о том, что Адам еще раз познал Еву за пределами Рая. Это случилось после смерти Авеля, убитого Каином. «И она родила сына, и нарекла ему имя: Сиф, потому что, говорила она, Бог положил мне другое семя, вместо Авеля, которого убил Каин“. Сиф стал первым из замещающих детей» (Porot, 2014, р. 17).

Возможно, поэтому проблема эта не принимается во внимание так, как должно. Кажется, что все просто: сообщил клиенту, что он «замещающий ребенок» — и все, вопрос решен. Но это, к сожалению, совсем не так. Дейл Матерс[15] как-то в разговоре сказал, что вопрос замещающего ребенка — один из самых сложных в терапии. Ситуация, которая складывается до рождения и из которой очень не просто выйти. Ее трудно увидеть, она, подобно эго-синтонному симптому, воспринимается клиентом как что-то само собой разумеющееся, всегда в жизни присутствующее и жизни не мешающее. Если вопрос замещающего ребенка и становится запросом, то очень редко. Обычно он всплывает в работе не в первый год, хотя, конечно, обычно все известно, но этому не придается значения. И прилагается очень много усилий как со стороны терапевта, так и со стороны клиента эту ситуацию не заметить, вытеснить. Обнаружить, что у твоего клиента приросший мертвый сиблинг, крайне неприятно. И осознать, что это живой клиент является придатком, чем-то малозначимым… А ведь еще надо как-то это донести до самого клиента. Лучше не об этом, что там было в запросе? проблема сепарации? вот с ней и будем работать. Итак, мама!

А вот мамы-то как раз и нет. Ведь она горюющая, отсутствующая, отстраненная, полностью поглощенная ребенком, которого больше нет. «Важно подчеркнуть, что, как [уже] поняли все авторы, самый тяжелый случай — это смерть [другого] ребенка в раннем возрасте» (Грин, 2005, с. 340). Андре Грин в своей статье «Мертвая мать» рассматривает случаи, когда мать была доступна живому ребенку, а затем по какой-то неизвестной ему причине погрузилась в депрессию. У нас иной случай — мама сначала погрузилась в депрессию, а затем родила нового ребенка, но мне кажется, можно посмотреть на эту ситуацию сквозь описание Грина: «Мертвая мать унесла… сущность любви… свой взор, тон своего голоса, свой запах…». Все, что мы можем наблюдать, все собирается вокруг чувственно заряженного призрачного образа матери, по Грину, все проявления клиента преследуют троякую цель:

«1) поддержание Я в живых: ненавистью к объекту, поиском возбуждающего удовольствия, поиском смысла;

2) воскрешение мертвой матери: заинтересовать ее, развлечь, вернуть ей вкус к жизни, заставить ее смеяться и улыбаться;

3) соперничество с объектом горя в преждевременной триангуляции» (Грин, 2005, с. 344).

Морис Поро считает, что в основе возникновения комплекса замещающего ребенка «лежат три главные причины. Вот они: замещающий ребенок рождается в атмосфере незавершенного траура; его предназначение — занять место умершего, а значит, он не имеет права быть самим собой; и наконец, он испытывает необъяснимое чувство вины» (Porot, 2014, р. 12).

Почему я говорю о комплексе замещающего ребенка? В аналитической психологии понятие «комплекс» определяется следующим образом: «Комплекс — это набор образов и идей, группирующихся вокруг сердцевины, имеющей своим источником один или более архетипов и характеризующихся общим эмоциональным настроением. Начиная действовать… комплексы накладывают отпечаток на поведение и характеризуются аффектом вне зависимости, сознает это человек или нет» (Критический словарь аналитической психологии К. Юнга, 1994, с. 76). Это описание полностью совпадает с ощущениями в начале работы с клиентом, рядом с которым есть умерший сиблинг, — концентрированная, аффективно заряженная пустота рядом, ее наличие и влияние не осознается, не принимается.

В этой статье я хочу обсудить русскую народную сказку «Ведьма и Солнцева сестра», посмотреть на нее как на метафору пошаговой инструкции принятия замещающим ребенком факта замещения, а после о возможностях ослабления связи между живым и мертвым, потому что, как мы понимаем, возможности полностью освободиться от этой связи нет. Если исчезнет эта связь, то исчезнет и наш живой клиент, потому что в самой основе его заложено, что он только слабый оттиск того, идеального, которого он должен воплотить для своей матери. Чего он сделать, конечно, не может просто потому, что это невозможно.