Заметки из хижины «Великое в малом»

(842.) В деревне Дунцзячжуан жил арендатор Дин Цзинь; были у него сын, которого звали Эр-ню, и дочь, муж которой — Цао Нин — жил в доме Дин Цзиня, помогал ему в работе и очень всем был по душе.

У Эр-ню родился сын, которого назвали Сань-бао[554], а дочь Дин Цзиня родила девочку, и так как жили они в одном доме, то как бы в пару к имени сына Эр-ню новорожденную назвали Сы-бао[555]. Дети родились в один и тот же месяц одного и того же года, разница между ними была всего в несколько дней. Невестки вместе нянчили детей, вместе кормили их; уже в пеленках их предназначили друг другу как мужа и жену.

Сань-бао и Сы-бао очень любили друг друга и ни на минуту не разлучались. Семья была простая, не знала, что так не положено поступать, и каждый раз, когда дети играли вместе, им говорили: «Вот твой муж», «Вот твоя жена». Дети, хоть и не понимали, почему им так говорят, привыкли это слышать.

Так прошло лет семь или восемь, и они постепенно стали понимать, в чем дело, но так как жили они по-прежнему в доме родителей Эр-ню, то в одно время ложились, вместе вставали и не могли избегать друг друга[556].

Случилось так, что с года синь-чоу правления под девизом Кан-си[557] до года гуй-мао под девизом Юн-чжэн[558] сплошь были неурожаи. Дин Цзинь и его жена — оба умерли. Цао Нин еще раньше переехал в столичный округ, бедствовал, не мог прокормиться, и ему пришлось отдать Сы-бао под заклад в дом некоего Чэня — начальника отдела одной из палат (не знаю его имени, знаю только, что родом он был из Цзянани). Эр-ню поехал следом; попросил Чэня, чтобы тот взял его прислужником к себе в палату, и тоже отдал ему в качестве заклада Сань-бао, но запретил мальчику говорить, что Сы-бао предназначена ему в жены.

Нравы в семье Чэнь были строгие. Каждый раз, когда Сы-бао наказывали палками, Сань-бао потихоньку проливал слезы; когда били Сань-бао, плакала Сы-бао. Заподозрив неладное, Чэнь передал Сы-бао в семью некоего Чжэна, а Сань-бао прогнал.

С помощью посредника Сань-бао устроился слугой в один дом. Через некоторое время ему удалось разузнать, где находится Сы-бао. Тогда он стал всяческими способами пытаться проникнуть в дом Чжэна, и через несколько дней ему посчастливилось увидеть Сы-бао. Обнявшись, они громко зарыдали. (В то время им было уже лет по тринадцать-четырнадцать.) Чжэн очень удивился, но они его обманули, сказав, что они брат и сестра, случайно встретившиеся. У Чжэна, сопоставившего их имена и порядковые числительные, не возникло никакого подозрения. Но любящие были разлучены и могли лишь обмениваться взглядами при случайных встречах.

Наконец наступили урожайные годы. Эр-ню и Цао Нин приехали в столицу, чтобы выкупить своих детей; выяснилось, что они у Чжэна. Тогда только Чжэн узнал, что они предназначены друг другу. Он очень сочувствовал им и решил помочь пожениться и оставил служить у себя.

Некий наставник Янь, обучавший детей Чжэна, не понимая, что в наши дни все по-иному, чем в древности, открыто осудил решение Чжэна.

— Родственникам по брачным связям ритуальные установления запрещают жениться друг на друге, и законы тоже это запрещают. Те, кто нарушит запрет, понесут тяжелое наказание. Хоть намерение хозяина и превосходно, но мы — ученые люди — считаем своим долгом улучшение общественных нравов; видеть, как люди идут против высших принципов и нарушают отношения, установленные Небом между людьми, и не прекратить этого — значит причинить людям зло. Благородные мужи так не поступают!

В таком духе он спорил, не жалея сил.

Так как господин Чжэн был человеком робким, а Эр-ню и Цао Нин — просто деревенскими невеждами, то, услыхав, что нарушить закон — значит совершить тяжелое преступление, все трое перепугались и отступились от своего намерения.

Впоследствии Сы-бао отдали в наложницы одному чиновнику. Не прошло и нескольких месяцев, как она заболела и умерла. Сань-бао сошел с ума, убежал из дому, и никто не знал, как он кончил свою жизнь.

Кто-то говорил:

— Хотя Сы-бао и насильно отдали другому, но она горевала, лила слезы и не делила ложе с этим чиновником.

К сожалению, таких подробностей я не знаю. Если это действительно так, значит, было предопределено этим двоим встретиться на Небе или среди людей, так что они не могли не свидеться.

Не знаю только, что думал этот Янь, совершая такое недоброе дело! Пусть он и не знал, чем это кончится, но ведь божественные законы совершенно ясны, и поступок Яня никак не был добрым делом, за которое он заслужил бы награду.

Кто-то еще так сказал:

— Это не было пристрастием к древности или любовью к доброй славе; пожалуй, просто он сам страстно желал Сы-бао и хотел, чтобы она была рядом.

Если это так, то такой человек, как Янь, заслуживает самого жестокого приговора в Царстве мертвых.