Заметки из хижины «Великое в малом»

[826. Борьба братьев из-за наследства вызывает осуждение чиновников в Царстве мертвых.

827. Встреча человека с бессмертной феей, запрещающей ему приближаться к ней.

828. Предсказание в стихах, написанных духом, вызванным гадателем.

829. Появление на поле боя предвестника военного поражения.

830. Случаи сбывшихся предсказаний, сделанных гадателями.

831. Описание картины и стихов на ней, принадлежащих кисти неизвестного автора.

832. Лиса наказывает юношу, пристававшего к дочери ее приятеля-крестьянина.

833. Лиса карает изменившего ей возлюбленного.]

(834.) Мосты на севере делают с перилами, чтобы люди не оступились.

В районе Минь бывает много дождей, и на мостах там делают укрытия с навесами для защиты путников от дождя.

Цю Эр-тянь рассказывал:

«Один человек ночью попал под дождь и поспешил спрятаться в укрытие на мосту. Там уже находился чиновник с бумагами, сопровождаемый солдатами, которые охраняли нескольких арестантов, закованных в цепи. Человек понял, что это государственные преступники и, боясь приблизиться к ним, сидел, сжавшись, в углу.

Один из арестованных, не переставая, рыдал, и чиновник крикнул на него:

— Сейчас ты узнал, что такое страх, отчего же раньше не боялся?

Арестованный, плача, ответил:

— Меня ввел в заблуждение мой учитель. Он ежедневно поучал меня, что рассуждения о бесах и духах, о воздаянии за добрые и злые дела — сплошной вздор, придуманный буддистами. Я поверил его словам и решил про себя, что глубокая хитрость, хорошо замаскированная, позволит мне делать все что душе угодно, всю жизнь не зная поражений. А через сто лет мой дух вернется к Великому началу, где не услышит ни осуждений, ни похвал. Чего же мне было бояться и как было не дать волю своим желаниям? И вот неожиданно для меня в Царстве мертвых меня осудили, оказалось, что действительно существует загробный суд, я только сейчас понял, что предан, и поэтому так мучительно страдаю!

Тут другой арестант сказал:

— Твое падение вызвано тем, что ты поверил конфуци анцам, моя же ошибка была в том, что я поверил буддистам. Буддисты говорят, что, хотя бы ты и творил злые дела, последствия их могут быть уничтожены «приобретением заслуг», достигаемых добродетельными поступками. Хотя человек и попадает в Царство мертвых, покаяние и молитвы вызволят его оттуда. Я считал, что если при жизни буду возжигать курения и делать пожертвования, а после смерти буддийский монах прочтет молитву, то мне все дозволено; поскольку меня охраняет закон Будды, то нет того, чего бы я не смел сделать и за что отвечал бы потом в Царстве мертвых.

И вот неожиданно для себя я столкнулся с так называемыми наказаниями и воздаяниями: стали рассуждать о содеянном мною добре и зле, не принимая в расчет того, много или мало мною было пожертвовано. Деньги на пожертвования были истрачены попусту, а если бы я не доверился буддистам, разве дошел бы до такого положения?

Кончив говорить, арестант долго стонал, остальные тоже горько рыдали, и тогда человек понял, что перед ним не люди.»

Ведь в шести классических книгах[544] не говорится, что духов и бесов не существует, а в буддийских канонах не перечисляются средства их подкупа. Но конфуцианцы домогаются известности, а буддисты гоняются за прибылью. Их порочность доводит до таких крайностей.

Ведь изначально буддизм был чужеземной религией, и монахи пользуются этим, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Может быть, это и не такая уж вина, но зачем же конфуцианцам-то обязательно вести себя так же?

[835. Вдова голодает, но не соглашается вновь выйти замуж.]

СБОРНИК ЧЕТВЕРТЫЙ НЕ ПРИНИМАЙТЕ ВСЕРЬЕЗ

ПРЕДИСЛОВИЕ К СБОРНИКУ «НЕ ПРИНИМАЙТЕ ВСЕРЬЕЗ»

По характеру своему я привержен к одиночеству и тишине, но не могу сидеть без дела. За время, прошедшее с тех пор, как я сменил свою детскую прическу, и до сегодняшнего дня, было не больше нескольких десятков дней, когда я расставался со свитками, кистью и тушечницей. До достижения тридцатилетнего возраста я изучал методы «школы исследований, основанных на доказательствах»; место, где я занимался, было заполнено книгами, как нора выдры рыбой. После тридцати лет я сдавал государственные экзамены, продвигался по службе и ночи напролет проводил в занятиях и раздумьях. После пятидесяти лет я был назначен редактором «Каталога Полного свода четырех сокровищниц литературы», тогда я опять занялся «исследованиями, основанными на доказательствах».