Заметки из хижины «Великое в малом»

Всего рассказчиков 352. По их близости к Цзи Юню и по их социальной принадлежности рассказчиков можно отнести, к следующим группам (табл. 9):

Таблица 9

Таким образом, 116 рассказчиков имеют непосредственное отношение к Цзи Юню и его семье, причем подавляющее большинство из них — это ученые и литераторы того времени (106 человек); из всего же числа рассказчиков к этой категории принадлежат 225 человек, т. е. почти 63%.

Можно утверждать, что принадлежность рассказчиков к определенным социальным группам не отражается ни на языке, ни на тематике их рассказов. О том, что духи покойников продолжают интересоваться жизнью своих близких, страдать от их бед и мучиться ревностью, рассказывают буддийская монахиня (№ 491), врач (№ 550) и служанка (№ 154); о сбывшихся предсказаниях рассказывают гадатель (№ 838), отец Цзи Юня (№ 144), два чиновника (№ 246, 52); о том, как Небо карает развратника, повествуют слуга (№ 717), тетка Цзи Юня (№ 388), сановник (№ 70); о том, что нечисть просит помощи человека, рассказывают начетчик (№ 383), наставник Цзи Юня (№ 425), шесть неизвестных рассказчиков (№ 604, 693, 928, 1010, 1175 и 1190) и т. д.

Часть рассказчиков — реальные люди — современники Цзи Юня, его родственники, друзья и т. п., но они не столько действующие лица, сколько нейтральные фигуры, к которым приурочен тот или иной рассказ или анекдот.

На вопрос о том, дифференцированы ли сюжеты по рассказчикам, связан ли определенный рассказчик с определенным кругом сюжетов, однозначного ответа нет. С одной стороны, в пользу положительного решения этого вопроса говорят такие наблюдения: оба рассказа Мао Чжэнь-юаня (№ 94 и 95) касаются расплаты в будущем перерождении за грехи, совершенные в прошлой жизни; все три рассказа У Линь-тана (№ 459, 580, 581) посвящены лисам-оборотням; в обоих рассказах Цзэн Ин-хуа (№ 633 и 1026) речь идет о ссорах и тяжбах между бесами; в обоих рассказах Тянь Сян-циня (№ 951 и 952) фигурируют духи, «занимающиеся искусствами»; Ян Хуай-тин рассказывает, как был наказан чиновник-взяточник (№ 1092) и как Небо покарало даоса, принявшего взятку от лисы (№ 1093); в рассказах Шао Жэнь-во нечисть спасает женщину от насильника (№ 922) и служанка спасает хозяев от грабителей (№ 993); все три рассказа Ху Му-тина (№ 1, 440, 978) носят дидактический характер; из семи рассказов Тянь Бо-яня шесть носят дидактический характер; из трех рассказов Сун Цин-юаня в двух (№ 31 и 399) фигурируют люди, умеющие творить чудеса; из трех рассказов Сун Мэн-цюаня два касаются предсказаний (№ 52 и 149); из девяти рассказов Дун Цюй-цзяна семь носят дидактический характер (в шести из них наказывается порок), в остальных двух души покойников обращаются с просьбами к живым (№ 571 и 928); из шести рассказов Лю Сян-ваня в четырех порок наказан; из четырнадцати рассказов господина из Яоани (отца Цзи Юня) десять посвящены сверхъестественным персонажам. Но, с другой стороны, трудно найти что-либо общее, что объединяло бы шесть рассказов Чжу Цин-лэя, пять рассказов Чэн Юй-мэня, пять рассказов Го Ши-чжоу, семь рассказов Ли Ю-даня и др.

С уверенностью утверждать, что каждый рассказчик (или хотя бы большинство) имеет свои, специфические сюжеты, или что один рассказчик излагает события, в которых фигурируют сверхъестественные силы, а другой предпочитает повествовать о людях, или что один рассказчик интересуется дидактическими выводами рассказываемых им историй, а другого привлекает чисто развлекательная сторона, — мы не можем.

Можно только сказать, что рассказчик служит вообще для ввода в действие и как бы свидетельствует о достоверности случая, о котором он слышал или свидетелем которого ему довелось быть. Рассказчики лишены индивидуальных черт, язык их лишен индивидуальной окраски, они не способствуют «субъективации» повествования, привнесению в него лирического, эмоционального элемента.

И все-таки из наблюдений над сменой рассказчиков можно сделать вывод, что они способствуют некоему объединению разбросанных по сборникам повествований. Помимо того что повторение имен ряда рассказчиков в разных сборниках создает эффект «узнавания», в 34 случаях Цзи Юнь использует прием «сцепления» разных рассказов одним рассказчиком, когда один и тот же человек сообщает два следующих друг за другом рассказа[122]; в некоторых случаях этот прием подчеркивается фразой: «А еще господин Мао [Чжэнь-юань] рассказывал так...» (начало № 95; № 94 тоже ведется от имени Мао Чжэнь-юаня); рассказ № 607 вкладывается в уста Юй Дуня, и № 608 начинается словами: «Юй Дунь еще рассказывал»; рассказы № 321 и 322 «сцеплены» не только одним рассказчиком (Дай Суй-таном), но и сюжетом (преступления хозяев, пристающих к женам своих слуг), такая же связь имеет место в рассказах № 992 и 993, 951 и 952,. 1092 и 1093.