Заметки, не нуждающиеся в сюжете

Не буду подробно рассказывать о последующих полутора годах моей жизни: я мотался по Советскому Союзу — ведь Нижне-Обскую ГЭС проектировали и в Москве, и в Ленинграде, и в Харькове, и еще Бог знает где… Из Киева, помню, меня выслали с участием милиции. Пришел в гостиницу милиционер, принес ж.д. билет: сегодня вечером вы должны выехать. Я выехал. Чего доброго, начали бы копать чемодан, а там — материалы по проекту Оби. Откуда? Кто предоставил? Нет, я предпочел выехать.

Ленинградские инженеры сперва предоставили мне очень нужные существенные данные, но вскоре потребовали их обратно и всячески стали меня поносить. Деятели Гидропроекта — они только-только вылезли к тому времени из генеральских погон, которые навешивал на них Берия и др., привычки же остались у них прежние — те костерили меня как врага, наверное, врага народа. Был случай — из Института северного земледелия (Ленинград) на меня поступила жалоба в Союз писателей, и Сурков, недолго думая, решил меня исключить из Союза (сам же позже и рассказывал мне об этом, смеясь). Но у меня были на этот случай записки агронома, сосланного из Краснодарского края в Салехард, эти записки, в которых разоблачались махинации опытной станции в Салехарде и Ленинградского института в целом, я послал на имя Хрущева с предложением перебазировать институт из Ленинграда в Салехард, где в это время пустовали десятки, сотни добротных построек в связи с ликвидацией Пятьсот первой стройки. Ленинградцы испугались и затребовали у Суркова свой компромат обратно.

«Литературная газета» — надо отдать ей должное, в свое время (1962) напечатала три моих статьи против проекта строительства Нижне-Обской ГЭС.

В Институте географии АН в Москве эта проблема обсуждалась с моим участием (как с автором этих статей) и с участием главного инженера Гидропроекта Чемина. Я предвидел, с какой козырной карты он сходит на этом обсуждении… Он и сходил:

— В Программе коммунистической партии, которую обсуждал и принял весь советский народ, отдельным пунктом записано строительство Нижне-Обской ГЭС, а Залыгин? Он, видите ли, против! Ему эта программа — пустой звук, да?

Бо-ольшое замешательство в аудитории. То я сидел в окружении научных работников, а вдруг остался чуть ли не в единственном числе в своем ряду.

И я достал из портфеля один документ — докладную Чемина в ЦК и прочел из нее два абзаца. Они слово в слово совпадали с Программой, но ведь докладная-то была написана года за полтора до публикации Программы, значит?..

— Значит, кто же ввел в заблуждение нашу партию? Думаю, теперь всем ясно, кто это сделал!

Поскольку Нижне-Обская проектировалась в Киеве, Харькове, Ленинграде — я уже говорил, — я всюду собирал данные, иногда самого неожиданного свойства. Так, в Харькове начинал проектироваться «лесной комбайн», который должен был валить лес, очищать стволы, вязать их в «сигары» и затапливать до лучших времен в водохранилище — пока не понадобится. Абсурд! Но Чемин (см. выше) уже исходил из того, что такой комбайн существует и с успехом делает свое дело.

Нелепости были чудовищные.

Чемин утверждал: затопленные нефть и газ добывать при затоплении будет еще проще: намоем острова, с островов будем бурить и по подводным нефтепроводам перегонять нефть.

В чем тут заключалась простота — понять невозможно. Водохранилище, безусловно, понизило бы температуру и ледовитость Карского моря (М.И.Будыко, А.Ф.Трешников).

Чемин: не понизит, а повысит!

Водохранилище — 132000 кв. км, столько же подтопление по притокам — ничего подобного в мире никогда не было, опять-опять абсурд!

Чемин: эти земли нынче бросовые, а мы рыбы из водохранилища больше возьмем! (До предела загрязненного нефтью? непроточного?)

Затапливается столько торфа, что, если сжигать его в котлах ТЭЦ, хватит на 550 лет.

Чемин: торф надо добывать, а ГЭС построим — никаких забот. Даровая энергия.

ГЭС и линии электропередачи не оправдаются и за сто лет. Строить при глубине Оби в 35 м. Такого в практике нет!

Чемин: нам важно получить энергию как можно скорее, решить проблему скорее. Не оправдается — взорвем плотину.

И т. д., и т. д.!

Как просто опровергается очевидность! Государственные мужи — Госплан, Совмин, эксперты — заседают, кто-то им внушил: а это нужно!

Не круглые же дураки все эти чемины, малышевы? И Госплан? И Косыгин? Тогда в чем дело? Я ничего не понял в этих людях. В том-то и дело, что глупость по своим размерам может превысить здравый смысл. А в России — так это и вовсе запросто. Я чувствую себя ничтожеством, пытаясь понять это. Это непосильно. Об этом не сказал Шекспир. И я вряд ли победил бы эту глупость, если бы у меня не было союзников. Я о них не знал, но они знали обо мне, зная, в гласную часть проблемы не включались, предпочитали «не засвечиваться», подставляли меня. Действовали за сценой, но, вероятно, только поэтому три моих статьи и увидели свет в «Литгазете» — в газете для теневых умов оказавшейся удобной, самой удобной: писательская, а мало ли что писателям взбредет на ум?!