Заметки о моем поколении. Повесть, пьеса, статьи, стихи

Когда я был очень молод, многие девушки все еще собирали автографы и после утреннего спектакля дожидались Элси Дженис или Этель Бэрримор у артистического выхода. Возможно, культ героини – это лишь усиленная и сконцентрированная форма того же самого, однако мне так не кажется. Мне кажется, женщины твердо уверились в том, что у мужчин научиться ничему ценному уже нельзя. В общем случае умный мужчина либо гуляет сам по себе, либо отправляется за развлечениями в интеллектуальную среду – то есть заполучить его удается редко; бизнесмен редко привносит в светскую беседу нечто сверх того, что вычитал в газетах, а к этому добавляется страстное желание, чтобы его развлекали; в итоге в тысяче и одном женских мирах по всей стране мужской голос, как правило, представлен женоподобными и слабыми, нахлебниками и неудачниками.

Примечательно, что с военных времен первая группа значительно выросла в числе. Определенные слова, употребляемые для описания определенного типа, вошли в повседневный язык. За популярной женщиной из большого города, как правило, таскаются один-два подобных субъекта, которые всегда готовы принять ее сторону, расхвалить ее наряд, пустить очередную сплетню – а главное, постоянно быть под рукой.

Если можно в качестве доказательства привести несколько сомнительное место, так в Лос-Анджелесе множество очаровательных и почти всегда хорошеньких женщин, вокруг которых увиваются всяческие актеры, рекламщики, костюмеры, приживальщики и бедные родственники, – а в субботние и воскресные вечера к ним добавляются особо толстокожие бизнесмены. На скольких вечеринках мне доводилось видеть, как привлекательные девушки потихоньку ускользают в уборную, чтобы поболтать там и пошутить между собой, потому что им смертельно надоели все эти мужчины. Да и во всей стране наблюдается сходная тенденция. Поскольку никому толком не ведомо, чего именно хотят мужчины – «Как мне лучше действовать, побыстрее или впрямую? Помочь ему добиться успеха или выйти за него, только когда сам добьется? Образумиться или сохранять молодой задор? Родить одного ребенка или четверых?» – все эти вопросы, когда-то занимавшие только определенные классы общества, теперь занимают каждую девушку, но за ответами они теперь обращаются не к мужчинам, а к своим подругам. «Обожания» когда-то были свойственны одним лишь пансионеркам – теперь всякое проявление отважного индивидуализма делает женщину предметом культа. Свои последовательницы есть не только у Эдны Миллей, Хелен Уиллс, Джеральдины Фаррар и королевы Румынии, громкие голоса одобрения звучат и в адрес Эми Семпл Макферсон и даже Рут Снайдер.[187] Какое влияние оказывает подобное преклонение перед женщинами на молодую девушку?

Она ведет себя тихо – чтобы другие девушки не обвинили ее в нахрапистости, из тех же соображений она все усерднее оттачивает вежливость. Ей хочется, чтобы ее считали простой и искренней, потому что в среде девушек приветствуются именно эти качества. Она меньше пьет, правда не на умученных скукой Юге и Центральном Западе, где эта мода пока не прошла. Она «немного разбирается в музыке», однако вряд ли виртуозно играет на рояле, потому что играют – для мужчин, среди женщин об этом лишь говорят. Она имеет неплохое представление о калориях и ни малейшего – о готовке, по той же самой причине. Впрочем, она бы с готовностью освоила все эти навыки, если бы полагала, что они позволят ей отличиться. «Отличиться» – это главное, и не только как Клара Боу, но и как мадам Кюри.[188] Перед нами, по сути, проявление старого американского идеализма, вышедшего за пределы дома, который более не поглощает женщину до конца; идеализм этот беспокойно выискивает мессий женского пола, но совершенно равнодушен к саморазрекламированным чучелам в сорочках, а к высоким целям, за которые поколение постарше воевало все эти двадцать лет, он уже поостыл – и отреагировал странным образом: стал консервативен, осмотрителен, склонен к выжидательной позиции.