Заметки пожилого человека

С другой стороны, чего от нынешних хотеть – всегда так было. Хитрая и ласковая теля не двух, а двадцать две матки сосёт. Причём чем на неё досье больше, тем у неё молоко жирнее. Как свидетельствует судьба бывшего министра обороны, карьеру которого его скандальное снятие с поста не прервало, но лишь перенаправило. То есть теперь он может уничтожить не все вооружённые силы, а только одну отрасль, правда стратегическую. Умные поняли: есть список неприкосновенных лиц, которым можно всё, и последствий для них не будет. Из кого он состоит, как складывался и по каким принципам изменяется, не наша тема. Когда-нибудь, если в России появится собственный Дюма-отец (не Проханов и Невзоров, а настоящий), наша эпоха со всеми её пертурбациями, некоторые из которых ужасны, другие удивительны и обещают многое (первая категория пока много заметнее), а отдельные скажутся на судьбах планеты, хотя последствия эти пока незаметны и предсказать их нельзя, прорастёт романами. Ибо чем действующий Первый хуже Наполеона (скорее, много лучше – войн не развязывает и амбиций касательно мирового господства не имеет), Чубайс – Гизов и Монморанси, а тот же Шойгу всех вместе маршалов и коннетаблей Франции, неясно. По автору, так ничем.

Система, сложившаяся в стране, такова, как она есть. И автор, посыпая по её поводу голову пеплом и чрезвычайно опасаясь за будущее детей и внуков, живущих в России без желания эмигрировать или хотя бы пожить за границей, это признаёт. Впрочем, в каждом известном ему государстве свои тараканы. По их поводу должно беспокоиться собственное начальство и собственное население. Что до отечественных пенатов, шило в мягких тканях низа спины у автора присутствовало всегда, с чем была связана его повышенная общественная активность во все периоды жизни, начиная с ранней юности и до нынешней поры, которая ещё недавно именовалась старостью, а теперь пожилым возрастом. Хотя, согласно российской традиции пенсионного бюрократического хамства, он вошёл в «возраст дожития», что не вдохновляет и не преисполняет трепетного отношения к описываемой системе, в которой г-но всплывает не только не маскируясь, но и гордясь тем, что оно собою представляет. Отчего начальствующее сословие в массе своей вызывает неприязнь, переходящую в отдельных случаях в ненависть. Тем более массовую, что не только в проруби всплывает и поверху плавает, но своих за собой тащит в таком количестве…

Главное, непонятно, как это исправить. Рыба с головы гниёт – это не только поговорка. Первый назначает тех, кому доверяет. По каким именно причинам, совершенно неважно. Но практика такова. Они назначают своих людей, как во всём прочем мире. Системы, которая в руководство продвигала бы тех, кто необходим для дела, с учётом личных качеств, никогда не существовало нигде, и на то, что она сложится именно в России, надеяться не имеет смысла. В этом мире чудеса по заказу не происходят, а если случается что-то, напоминающее чудо, то у этого всегда бывают неприятные последствия. Что называется, если одним концом палки в зубах ковыряешь, другой непременно тебя по заднице бьёт. Дихотомия, дуализм причин и следствий и всё прочее, из философско-религиозных материй, в приложении к грубой прозе жизни. Желающие могут погрузиться. А в диамат, истмат или неоплатонические учения, в соответствии с личными пристрастиями и способностью переживать ту скуку, которую оные учения на нормального человека навевают. Но, как бы то ни было, начальство своих не сдаёт. И это одно из лучших его качеств. Хотя среди его «своих» немного тех, с кем хочется дружить и тем более идти в разведку. Жаловаться на них бесполезно, в том числе ему лично.

Бывают исключения. Но редко. И это объяснимо. Вот, ты Колумб, и братья Пинсоны тебя в пути к Индиям достали до печёнок. Адмирал ты, но «Пинта» – их корабль. Не нравится, сиди на своей «Санта-Марии». Или терпи. Поскольку все всех всегда и везде не любят. Все на всех жалуются. Менять не на кого. Ты никому не веришь и для этого имеешь все основания. Из тех, кто жалуется, у половины рыло в пушку, с теми же деньгами. Как было с Академией и ректоратами, поскольку академики и ректоры себя не обижали ни в какие времена, и толку от многих из них не было и по сей день нет. Отделить же зёрна от плевел и очистить систему от козлищ, оставив агнцев, сил не было и у Сталина, хотя боялись его как огня. Нынешнему с ним не сравниться, и слава Б-гу. Репрессий он не хочет и проводить их некому. Фанатиков в достаточном количестве в стране нет. А те, которые есть, из исламистов, «православного ИГИЛа» и прочих, сильно ушибленных на голову, скорее против власти, чем за неё. С ними дело иметь – себе дороже. По результатам чего с кадрами будет как есть. Отношение умников к начальству останется на том же уровне. Чем это закончится, одному Б-гу известно. Может, кстати, что и ничем особенным. В соответствии с историческим опытом распада империй.