Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980

Пожалуй, можно сказать, что он весь вечер занимался тем, что «производил впечатление». Даже тогда, когда говорил не о политике, а о своей литературной работе. Он не очень реагировал на юмор, хотя Володя[451] должен был переводить точно, он блестяще знает испанский. Маркес улыбался, пожалуй, только своим остротам. Его жена Мерседес, в которой ясно видна индейская кровь, крупная, очень спокойная женщина, слушала его с таким вниманием, словно видела в первый раз. Мне даже показалось, что она контролирует его беседу, а потом указывает ему на его промахи.

Когда они уходили, Маркес обнял меня одной рукой, похлопал по плечу и сказал без улыбки:

— Вот человек, который видит тебя насквозь. Каждый его собеседник должен чувствовать себя лежащим на стёклышке микроскопа.

Я был очень горд такой оценкой. Оглядел друзей-журналистов: «Слышали, засранцы?!»

* * *

Михаил Леонтьевич Миль.

Тищенко[452] рассказывает:

— С 1931 г. МЛ[453] работал в ЦАГИ, где занимался устойчивостью автожиров в полёте. (Как раз в то время Корзинщиков[454] перевернулся на автожире, и Алкснис[455] уделял поэтому большое внимание работам Миля, исследования которого завершились книгой, переведённой на разные языки.) С 1933 г. МЛ — начальник бригады в ЦАГИ. Перед войной работает заместителем Камова[456]. В 1943 г. МЛ возвращается в ЦАГИ и занимается вопросами управляемости самолётов. 12 декабря 1947 г. было создано новое КБ под его руководством. За 23 года Миль сделал 11 оригинальных конструкций. Уже первый его Ми-1 получил широкое признание. Ми-6 — самый грузоподъёмный (20 т) вертолёт в мире в то время, поднимал в 6 раз больше груза, чем Ми-4. Его скорость — 340 км/ч. Нет аналогов в мире. Ми-10 предназначен для перевозки крупногабаритных грузов. Поднимал 25 т на высоту 2800 м. 22.9.1961 г. появился Ми-2 с двумя турбовинтовыми двигателями. Потом Ми-8 заменил устаревший Ми-4. Ми-14 — амфибия, может садиться на воду. Ми-12. На нём Колошенко поднял 40 т на 2800 м. 15.9.1969 г. — день рождения Ми-24 — вертолёта-штурмовика.

* * *

Надежда Михайловна Миль[457] рассказывает:

— Мы всегда отдыхали в Коктебеле. Гуляя, он часто замолкал, потом переспрашивал… Признавался: «Я не отключаюсь даже ночью, я во сне считаю…» Войдя в магазин, всегда говорил «здравствуйте». Играл на рояле. Любил теннис. Рисовал.

* * *

Огромный разлапистый Ямщиков и утлый, узкий, скрюченный на табуретке, как полярная сосна, Юрский. Из одного Ямщикова можно было бы сделать трёх Юрских. Но были бы эти трое столь же безмерно талантливы?

* * *

«Давай поженимся» Апдайка. Скопище отвратительных людей.

* * *

28 сентября в Переделкино умер писатель Лидин[458]. С Митей[459] шёл сегодня по дороге мимо его огромной пустой дачи. На втором этаже за серыми тусклыми стёклами высокой полукруглой террасы, которая, как корабль вплывала в жёлтые листья окружавших её деревьев, на столе лежало покрытое белой простыней тело. Ноги в тёмных носках выглядывали из-под простыни. И нигде ни души. Нет людей! Только собаки деловито шныряют по двору.

* * *

В качестве снотворного могу порекомендовать глубокую тарелку макарон с ткемали.

* * *

Интересный сон мне приснился сегодня: огромные старинные часы, на фасаде которых, под большим, темной меди циферблатом с римскими цифрами, расположено множество балкончиков, дверок, окошечек. Когда часы бьют, там появляется множество живых человечков. Где один, где парочка, а то и целая группка. Выходят на балконы, беседуют, что-то говорят мне, высунувшись из оконцев. Часы замолкают, человечки прячутся.

— Вся тайна этих часов, — объясняет мне кто-то, но я не вижу кто, — заключается в том, что всякий час в одних и тех же местах появляются разные человечки, и ни разу не было, чтобы их расположение повторялось…

* * *

Вдова писателя Всеволода Иванова — Тамара Владимировна — рассказала мне о самоубийстве Фадеева[460]. Их дачи в Переделкино граничат участками и, естественно, прислуга сразу бросилась к Всеволоду Вячеславовичу. Было около 2 ч дня. Иванов испугался идти на дачу к Фадееву и побежал к Федину[461]. Потом оба поспешили на дачу Фадеева и встретились на пороге с Тамарой Владимировной.

Фадеев лежал на тахте в кабинете. Бросилось в глаза, что пистолет валялся довольно далеко от него. Ни на прикроватной тумбочке, ни на письменном столе никаких записок не было. Письмо его в ЦК нашли якобы в ящике стола. Что за письмо — никому неизвестно. Удивительно, что при всей страсти писателей к сплетням, никогда и нигде не просачивалось ни капли информации об этом письме[462].

В момент выстрела на даче в дальней комнате находилась Книпович[463], но выстрела она не слышала. Первым мёртвого отца увидел сын. Он убежал и бился внизу в нервном припадке. Ангелины Иосифовны[464] не было, она была на гастролях. Из-за отъезда матери мальчик жил в интернате, но дней за десять до своей гибели отец привёз сына домой и неотступно держал его при себе. Когда ездил в Москву, в Союз писателей, в ЦК, забирал мальчика с собой, тот ждал отца в машине.