Мы первый раз встретились с ним накануне нового 1959 года на подлодке «Северянка», а последний — в Переделкино, в Доме творчества. Сидели, болтали с Ариадной Павловной, и в это время в комнату ворвался (именно ворвался!) Тимур, — в белых шортах, в белой майке, с теннисной ракеткой в руке. Излучал здоровье. Хотя выпить был не дурак…
31 декабря Ельцин подписал Закон о выборах президента, в котором говорится, что выборы произойдут летом, а в 15 часов того же дня отрёкся от престола и сообщил, что выборы будут весной. И вроде бы никто на это внимание не обратил. Но не говорит ли это о недостатках в кровообращении президентской головы?
Дом правительства на Краснопресненской набережной. Перед большими парадными воротами, которые выходят на набережную, гранитный бордюр тротуара такой высокий, что совершенно ясно — для въезда автомобилей эти ворота не предназначены. Но и для выезда они тоже не предназначены, поскольку за ними — маленькая площадка, со всех сторон окружённая гранитом, на которую спускается широкая лестница. Автомобиль сюда просто никак не может попасть! Если огромной ширины ворота предназначены для пешеходов, то нужно отметить, что с момента строительства здания ворота эти никогда не открывались. Значит, опять для «понта», для показухи? Когда мы перестанем смешить себя и весь мир?
Юра Давыдов хорошо подметил: пока враги Сталина играли в политические шахматы, измышляя хитроумные ходы и коварные комбинации, Сталин играл в шашки: прыг, прыг и в дамки…
Я люблю Давыдова. Это едва ли не образованнейший из всех современных наших писателей. Мне с ним всегда интересно…
Сочельник. Сидим в баре Дома творчества: Давыдов, Козаков и я. Выпили по чуть-чуть и начали считать жён. Получается на троих 11 штук. Многовато, однако…
Ну ладно, мы как-то, с грехом пополам, вылезли из идеологического бреда, уже десять лет проветриваем (и не всегда с успехом!) свои советские мозги. Но каково будет вылезать Северной Корее!? Ломка идеологическая не легче, чем ломка физическая, от наркотиков. Это же будет бедствием для миллионов людей!
В 39 лет погиб Евгений Дворжецкий. Я не был с ним знаком, но по тому, что о нём говорят, я верю — человек был незаурядный, талантливый. И вот сегодня его друг Дима Дибров посвятил ему очередной выпуск своей «Антропологии». По тем фрагментам, которые демонстрировались, мне например, стало ясно, что Женя Дворжецкий ничего серьёзного в жизни, при всех своих добрых помыслах, не сделал, ну просто не успел. А вот Владислав сделал, хотя прожил на белом свете тоже только 39 лет. Хлудов в «Беге» — это очень серьёзная работа.
Впрочем, о чём это я… Время всё расставит на свои места.
«Красная стрела». СВ. Еду на конференцию Фонда Сороса[337]. К Фонду я никакого отношения не имею, ни цента они мне не платили, просто Сойфер[338] очень мне симпатичен. (Впрочем, симпатии могли возникнуть от того, что он очень хвалил моего «Королёва». Но и его книга мне искренне нравится.) Со мной в купе оказался Симон Эльевич Шноль, тот самый Шноль, который написал тоже замечательную книгу «Герои и злодеи российской науки». Невероятно скромный и образованный человек. Тоже едет на конференцию. Разговорились за полночь.
Открытие конференции в Смольном. Объявлен был мэр С.-Петербурга Владимир Яковлев, но не пришёл. До начала заседания мы сидели с Курдюмовым[339], который пугал меня какими-то фантастическими машинами, способными производить десятки и сотни миллионов операций в секунду, а я отвечал ему, что он зря старается, потому что я, как любой нормальный человек, не могу понять, как машина может производить даже сто операций в секунду, а не то, что сотни миллионов.
За последние столетия воображение человека не претерпело никаких существенных изменений. У Чингиз-хана было определение — «тьма». «Тьма» — это всё, что больше тысячи. Он назначал «темников», которые командовали «тьмой».