Замкнутый круг мести. Исповедь невольного убийцы (СИ)

Володя все же сумел найти свою любовь в лице недавно устроившейся в тот отдел полиции судебно-медицинским экспертом девушки из Калининграда — Раисы Маликовой. Узнав об этом, я искренне обрадовался, но в то же время мою душу обожгла зависть. Как же у него все просто… Не успел еще и первое дело раскрыть, как сразу же влюбился и скоро сделал предложение. Счастливый он, а вот мне в любви не везло до тридцати пяти лет. Не знаю, почему мне никогда не попадались хорошие девушки… Наверно, где-то в глубине души, когда я начинал с кем-нибудь встречаться, я вспоминал развод моей матери с отцом. Странно, что, когда я познакомился с Настей, я об этом не думал. А думал я тогда только о том, как бы случайно не проговориться об убийстве Лиановского. Вот говорят, что когда человек будет готов к любви, она и придет. Про меня такого сказать было нельзя. В то время я страдал от депрессии и долго лежал в больнице, пока не выздоровел и не уехал в Адлер. Мне тогда было совсем не до любви…

Прежние мои девушки почему-то считали меня скучным, хотя на самом деле я таковым вовсе не был. Даже Юля, в те годы студентка журфака МГУ, роман с которой продлился два месяца (это был самый долгий срок за все время), бросила меня ради какого-то мажора. После этого я даже хотел покончить с собой, и, наверно, сделал бы это, если бы не отец. Он сказал мне, чтобы я забыл про женщин и строил карьеру. Тогда я уже служил в армии лейтенантом. Отец позаботился о том, чтобы меня перевели в другую часть, подальше от Москвы, желая отвлечь меня от печальных воспоминаний о своем неудавшемся романе.

Что-то меня потянуло куда-то не в ту степь… Так вот, Володя и Раиса решили пожениться, и он предложил мне быть его шафером. Я согласился, поскольку это дело мы обсуждали еще в пятницу возле прокуратуры.

Их свадьба, как и наша с Настей, была скромной. Но если мы отмечали в ресторане, то они — прямо в отделе полиции. Гостей было мало: мы с Настей, Серега, трое следователей, коллег Володи, родители невесты и ее подруги из Калининграда. Они еще приглашали Лешку, но он не смог приехать. Я понимал, почему: во всем была виновата эта бумажная волокита… В наших судах, впрочем, как и везде — сплошная бюрократия. Но вечеринка удалась на славу, и наша маленькая, но дружная компания засиделась в ОВД допоздна.

***

Через неделю после Володиной свадьбы у меня был отпуск, и мы с Настей решили поехать куда-нибудь за границу. Остановились на Франции, поскольку моя супруга давно хотела посетить Лазурный берег. Но Олег Сергеевич не позволял ей до того момента ездить туда, поскольку не хотел тратить деньги понапрасну. Но тогда именно он подал нам эту идею, сказав, что все оплатит. Мы, конечно, очень обрадовались и решили ехать в Ниццу, так как добраться туда было проще всего: с Белорусского вокзала до этого города шел поезд.

Когда мы приехали на вокзал, то нас едва не раздавила огромная толпа народа: кто-то искал свою электричку, кто-то поезд, а некоторые — аэроэкспресс. Я уже говорил, что больше всего ненавижу в Москве именно толкучку, и, стоя вместе с женой на вокзале с вещами, начинал сердиться. К тому же для семи часов утра на улице было очень жарко, несмотря на то, что я был легко одет — на мне были всего лишь шорты и рубашка. Внезапно я услышал, как меня спрашивают, где поезд до Ниццы. Я обернулся и увидел…

— Володя, это ты? — радостно и несколько удивленно спросил я, забыв и про жару, и про толкучку. — Привет!

Он тоже, кажется, не ожидал увидеть меня. Мы обнялись.

К нам подошли Раиса и Настя. Оказалось, что вся наша четверка едет в Ниццу и — совпадение ли это? — в одном купе. Я слегка удивился, откуда у Володи деньги, чтобы посетить Лазурный берег. Но он объяснил, что давно копил на эту поездку, да и время было выбрано удачное — как-никак, все же медовый месяц.

Поезд тронулся через десять минут после нашей встречи. Мы уже успели разместиться в своем купе, и теперь нам предстоял долгий, в два дня, путь. Но мы за это время не скучали. Да, и именно во время пути Володя рассказал мне, как он раскрыл свое первое дело.

Ту женщину звали Марина Цаплина, и она приходила в отдел полиции из-за того, что ее дочь Алена отравилась каким-то препаратом — сибуталеном, кажется. Сначала все думали, что девочка принимала таблетки для «повышения внимания» — и чего только не придумают, чтобы деньги заработать! Лишь бы впарить детям черт знает что. Но оказалось, что это были обыкновенные витамины — их продавал студент Бауманки, некий Михаил Свиридов. Его потом тоже привлекли за мошенничество.