Замогильные записки Пикквикского клуба

— Превосходно! — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Верхъ совершенства! — сказалъ м-ръ Левъ Гонтеръ, — чѣмъ дальше, тѣмъ лучше; но вамъ надобно слышать декламацію самой м-съ Львицы Гонтеръ: это, можно сказать, олицетворенная богиня стихотворнаго искусства. Завтра поутру она будетъ въ костюмѣ читать свою элегію.

— Въ костюмѣ?

— Точно такъ, въ костюмѣ Минервы. Я забылъ предупредить васъ, что нашъ завтракъ долженъ имѣть характеръ маскарада: это, нѣкоторымъ образомъ, будетъ утренній bal masquê.

— Какъ же это? — сказалъ м-ръ Пикквикъ, осматривая свою собственную фигуру, — въ такомъ случаѣ мнѣ едва ли можно…

— Почему-жъ? — воскликнулъ м-ръ Левъ Гонтеръ. — Соломонъ Лука, еврей, на большой улицѣ торгуетъ всякими костюмами, и вы можете выбрать какой угодно по вашему вкусу. Платонъ, Зенонъ, Эпикуръ, Пиѳагоръ — все это были основатели извѣстныхъ клубовъ, и философская мантія пристанетъ къ вамъ какъ нельзя лучше.

— Но я не могу вступить въ соперничество съ этими великими людьми, и, слѣдовательно, костюмъ ихъ будетъ не по мнѣ,- возразилъ м-ръ Пикквикъ.

Степенный джентльменъ погрузился въ размышленіе на нѣсколько секундъ и потомъ сказалъ:

— Впрочемъ, я полагаю, супругѣ моей, м-съ Львицѣ Гонтеръ, будетъ гораздо пріятнѣе, если гости ея увидятъ въ собственномъ образѣ великаго мужа съ вашими талантами. Супруга моя, надѣюсь, сдѣлаетъ нѣкоторое исключеніе въ вашу пользу, я даже увѣренъ въ этомъ.

— Въ такомъ случаѣ,- сказалъ м-ръ Пикквикъ, — мнѣ будетъ очень пріятно присутствовать на вашемъ балѣ.

— Извините, однакожъ, я злоупотребляю вашимъ временемъ, сэръ, — сказалъ степенный джентльменъ, какъ будто пораженный внезапнымъ воспоминаніемъ. — Для такого человѣка, какъ вы, драгоцѣнна каждая минута, и я не смѣю больше безпокоить васъ своимъ присутствіемъ. Стало быть, мнѣ можно сказать м-съ Львицѣ Гонтеръ, что она должна ожидать васъ вмѣстѣ съ почтеннѣйшими членами вашего клуба? Прощайте. Я горжусь, сэръ, что имѣлъ счастье насладиться лицезрѣніемъ знаменитаго мужа… Ни шага сэръ, будьте спокойны… ни полслова.

И, махнувъ рукой, м-ръ Левъ Гонтеръ юркнулъ изъ комнаты, прежде чѣмъ м-ръ Пикквикъ успѣлъ сказать ему прощальное слово.

Черезъ нѣсколько минутъ м-ръ Пикквикъ взялъ шляпу и отправился въ гостиницу «Павлина»; но тамъ былъ уже м-ръ Винкель, и пикквикисты знали всѣ подробности объ утреннемъ балѣ.

— Будетъ и м-съ Поттъ, — возгласилъ м-ръ Винкель, увидѣвъ президента.

— Право? — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Въ костюмѣ Аполлона, — прибавилъ м-ръ Винкель, — только мужъ ея запрещаетъ ей надѣвать тунику.

— И дѣльно, — замѣтилъ м-ръ Пикквикъ, — къ чему ей туника.

— Ну, да. Поэтому м-съ Поттъ надѣнетъ бѣлое атласное платье съ золотыми блестками.

— Въ такомъ случаѣ, не поймутъ ея роли, — возразилъ м-ръ Снодграсъ.

— Какъ не понять? — отвѣчалъ м-ръ Винкель, — въ рукахъ y нея будетъ лира.

— Это другое дѣло: всякій увидитъ, что она Аполлонъ, — сказалъ м-ръ Снодграсъ.

— A я буду бандитомъ, — перебилъ м-ръ Топманъ.

— Чѣмъ? — воскликнулъ изумленный м-ръ Пикквикъ.

— Бандитомъ, — скромно повторилъ м-ръ Топманъ.

— Послушай, любезный другъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, бросая суровый взглядъ на своего друга, — ты, если не ошибаюсь, хочешь нарядиться въ зеленую бархатную куртку съ коротенькими фалдами въ два дюйма?

— Точно такъ. Развѣ это васъ удивляетъ? — съ живостью спросилъ м-ръ Топманъ.

— Очень.

— Отчего же?

— Оттого, любезный другъ, что ты слишкомъ старъ для зеленой куртки.

— Старъ!

— И ужъ если пошло дѣло на правду, ты слишкомъ толстъ.

— Толстъ!

— И старъ, и толстъ! — подтвердилъ м-ръ Пикквикъ энергическимъ тономъ.

— Сэръ, — воскликнулъ м-ръ Топманъ, вставая съ мѣста съ покраснѣвшимъ лицомъ, при чемъ глаза его заискрились пламеннымъ негодованіемъ, — вы меня обижаете, сэръ.

— Вы обижаете меня, сэръ, отваживаясь въ моемъ присутствіи напялить на себя зеленую бархатную куртку съ разбойничьимъ хвостомъ, — возразилъ м-ръ Пикквикъ тономъ сильнѣйшаго негодованія.

— Сэръ, — сказалъ м-ръ Топманъ, — вы грубіянъ.

— Сэръ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — вы грубіянъ.

М-ръ Топманъ сдѣлалъ два шага впередъ и устремилъ на президента гнѣвный взоръ. Пылающій взглядъ м-ра Пикквика, сосредоточенный въ фокусѣ его очковъ, дышалъ гордымъ вызовомъ и угрозой. М-ръ Снодграсъ и м-ръ Винкель, пораженные торжественностью сцены, стояли молча, прикованные къ мѣсту.

— Сэръ, — сказалъ м-ръ Топманъ послѣ короткой паузы, при чемъ голосъ его дрожалъ и волновался, — вы назвали меня старикомъ.

— Назвалъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— И толстякомъ.

— Назвалъ.

— И грубіяномъ.

— И тѣмъ и другимъ. Сэръ, вы толстякъ и старикъ и грубіянъ.

Страшная пауза.

— Сэръ, — продолжалъ м-ръ Топманъ отворачивая обшлага своего фрака и принимая угрожающую позу, — сэръ, привязанность моя къ вашей личности была до сихъ поръ велика… очень велика; но мщеніе мое упадетъ, должно упасть на эту личность.

— Сэръ, продолжайте!