Замогильные записки Пикквикского клуба

"Въ одномъ только я ошибся жестоко, несмотря на всю свою хитрость. Бываютъ иногда минуты умственнаго омраченія даже съ тѣми, которые, какъ я, лишены своего природнаго разсудка. Голова моя была въ чаду, и я стремглавъ низринулся въ разставленныя сѣти. Не будь я сумасшедшій, я бы, вѣроятно, понялъ и догадался въ свое время, что молодая дѣвушка — будь это въ ея власти — согласилась бы скорѣе закупорить себя въ свинцовомъ гробѣ, чѣмъ перешагнуть за порогъ моихъ мраморныхъ палатъ съ титуломъ невѣсты богача. Поздно узналъ я, что сердце ея уже издавна посвящено было плѣнительнымъ формамъ розоваго юноши съ черными глазами: — разъ она произнесла его имя въ тревожномъ снѣ, убаюканная зловѣщей мечтой. Узналъ я, что ее съ намѣреніемъ принесли въ жертву, чтобы доставить кусокъ хлѣба гордымъ братьямъ и старому отцу.

"Теперь я не могу помнить лицъ, очертаній и фигуръ; но я знаю, молодая дѣвушка слыла красавицей и вполнѣ заслуживала эту славу. Она прелестна, я это знаю. Въ свѣтлыя лунныя ночи, когда все покойно вокругъ и я пробуждаюсь отъ своего сна, я вижу, какъ въ углу этой самой кельи стоитъ, безъ словъ и безъ движенія, легкая прозрачная фигура съ длинными черными волосами, волнующимися на ея спинѣ отъ колыханій неземного вѣтра, и съ блестящими глазами, которые пристально смотрятъ на меня, не мигая и не смыкаясь ни на одно мгновеніе. Уфъ! кровь стынетъ въ моемъ сердцѣ, когда я пишу эти строки, — ея это форма, ея видъ и осанка. Лицо ея блѣдно, глаза блестятъ какимъ-то свѣтомъ, но я помню и знаю, что всѣ эти черты принадлежали ей. Фигура не двигается никогда, не морщитъ своего чела, не хмуритъ бровей и не дѣлаетъ гримасъ, какъ другіе призраки, наполняющіе эту келью; но она страшнѣе для моихъ глазъ, чѣмъ всѣ эти духи, терзавшіе меня въ давно-истекшіе годы. Изъ могилы вышла она, и свѣжее дыханіе смерти на ея челѣ.

"Цѣлый годъ почти наблюдалъ я, какъ лицо ея блѣднѣло со дня на день; цѣлый годъ почти я видалъ, какъ слезы текли по ея печальнымъ щекамъ безъ всякой видимой причины. Наконецъ, я все узналъ. Она не любила меня никогда — этого я отнюдь не подозрѣвалъ: она презирала мое богатство, ненавидѣла блескъ и пышность, среди которой жила — этого я никакъ не ожидалъ. Она любила другого. Объ этомъ я никогда и не думалъ. Странныя чувства забились въ моей груди, и мысли, одна другой мрачнѣе и страшнѣе, вихремъ закружились въ моемъ размягченномъ мозгу. Я далекъ былъ отъ того, чтобы ненавидѣть ее, хотя ненависть къ предмету ея любви съ дикимъ буйствомъ заклокотала въ моемъ сердцѣ. Я жалѣлъ о злосчастной жизни, на которую обрекъ ее холодный эгоизмъ безчувственной родни. Я зналъ, что бѣдственные часы ея жизни сочтены неумолимой судьбой, но меня мучила мысль, что ранѣе своей смерти она, быть можетъ, произведетъ на свѣтъ злосчастное существо, осужденное, подобно мнѣ, выносить страданія наслѣдственнаго умопомѣшательства… и я рѣшился убить ее.

"Нѣсколько недѣль я раздумывалъ, какому роду смерти отдать предпочтеніе. — Сперва я подумалъ объ отравѣ; потомъ мнѣ пришла мысль утопить мою жертву; наконецъ, я остановился на огнѣ. Нашъ громадный домъ объятъ пламенемъ, a жена сумасшедшаго превратилась въ уголь и золу, — какая поразительная картина! Я долго лелѣялъ эту мысль и хохоталъ до упаду, представляя себѣ, какъ разумные люди станутъ относиться къ этой штукѣ, ничего въ ней не понимая, и какъ ловко они будутъ проведены хитростью сумасшедшаго! Однакожъ, по зрѣломъ размышленіи, я нашелъ, что огонь непригоденъ для моей цѣли. Бритва заняла все мое вниманіе. О! какое наслажденіе испытывалъ я день за днемъ, натачивая ее и представляя въ своемъ воображеніи тотъ рубецъ, какой будетъ сдѣланъ ею на шеѣ моей жены.

"Наконецъ, явились ко мнѣ старыя чудовища, которыя и прежде руководили моими дѣйствіями, и на разные голоса прошептали, что пришла пора дѣйствовать, и положили мнѣ въ руку открытую бритву, Я крѣпко сжалъ ее, быстро вскочилъ съ постели и наклонился надъ своей спящей женой. Ея лицо было прикрыто рукой; я осторожно отодвинулъ руку, и она упала на грудь несчастной женщины. Видимо, жена моя плакала недавно, потому что на щекахъ ея еще оставались незасохшія капли слезъ. Ея блѣдное лицо было кротко и спокойно и въ то время, какъ я смотрѣлъ на него, оно озарялось нѣжной улыбкой. Я осторожно положилъ руку на плечо. Она вздрогнула, но еще во снѣ. Я наклонился ниже… Она вскрикнула и пробудилась.

"Одно движеніе моей руки — и звукъ навсегда бы замеръ въ ея груди. Но я испугался и отступилъ шагъ назадъ. Ея глаза пристально смотрѣли на меня, и не знаю, отчего это случилось, но только ея взглядъ производилъ во мнѣ чувство трепета и смятенія. Она поднялась съ кровати. Я задрожалъ, бритва была y меня въ рукѣ, но я не могъ пошевелиться. Она стала медленно отступать къ двери, продолжая смотрѣть на меня своимъ спокойнымъ, пристальнымъ взглядомъ. Приблизившись къ двери, она обернулась. Очарованіе исчезло. Я подскочилъ впередъ и схватилъ ея за руку. Она вскрикнула разъ и другой и упала на полъ.