Замогильные записки Пикквикского клуба

"Должно замѣтить, господа, что Томъ Смартъ чувствовалъ всегда особенное расположеніе къ трактирной жизни. Уже давно воображеніе его лелѣяло мечту — завести свой собственный трактиръ, стоять за буфетомъ въ широкомъ сюртукѣ и широкихъ штанахъ безъ штрипокъ, запустивъ обѣ руки въ глубокіе карманы. Не разъ ему случалось занимать первыя мѣста на веселыхъ пирахъ и съ наслажденіемъ думать, что эти пиры могли бы продлиться до безконечности, еслибъ самъ онъ былъ содержателемъ общаго стола. Одаренный отъ природы ораторскимъ талантомъ, онъ могъ бы произносить великолѣпныя рѣчи въ присутствіи дорогихъ гостей, воспламеняя ихъ жажду къ заздравнымъ тостамъ. Всѣ эти мысли, съ быстротою молніи, просверлили голову Тома Смарта, когда онъ допивалъ шестой уже стаканъ, засѣдая передъ пылающимъ каминомъ. Мудрено-ли, что онъ чувствовалъ справедливое негодованіе при взглядѣ на долговязаго верзилу, готоваго сдѣлаться обладателемъ прекраснаго трактира, тогда какъ онъ, Томъ Смартъ, принужденъ будетъ въ его пользу отказаться отъ своего истиннаго призванія.

"За послѣдними двумя стаканами Томъ Смартъ обдумывалъ планъ завязать ссору и вступить въ открытую борьбу со своимъ непріязненнымъ соперникомъ; но, не выдумавъ ни синь пороха, рѣшилъ отправиться въ постель, считая себя злополучнѣйшимъ созданіемъ въ мірѣ.

"Томъ Смартъ шелъ впередъ по широкой старинной лѣстницѣ вслѣдъ за хорошенькой черноглазой дѣвушкой, провожавшей его со свѣчою въ рукахъ. Нѣсколько шаговъ сдѣлали они счастливо, безъ всякихъ приключеній; но потомъ свѣча вдругъ загасла отъ сильныхъ порывовъ вѣтра, пробравшагося черезъ щели въ галлерею, и они остались среди лѣстницы одни, окруженные ночнымъ мракомъ. Могло, впрочемъ, статься, что свѣчу задулъ не вѣтеръ, a самъ Томъ, для того, чтобъ имѣть удобный случай поцѣловать и обнять свою проводницу: такъ, по крайней мѣрѣ, разглашали его враги, и такъ именно поступилъ бы я самъ на его мѣстѣ. Скоро, однакожъ, принесена была другая свѣча, и путешественникъ, продолжая пробираться черезъ лабиринтъ переходовъ, благополучно достигъ комнаты, назначенной ему для ночлега. Дѣвушка пожелала ему спокойной ночи и оставила его одного.

"Комната имѣла огромные размѣры. На постели, стоявшей посрединѣ, могли бы, въ случаѣ нужды, помѣститься дюжины двѣ ребятишекъ изъ мужского пансіона; въ двухъ гардеробныхъ шкафахъ, приставленныхъ къ стѣнѣ, мотъ бы, безъ малѣйшаго труда, уложиться походный скарбъ цѣлой дюжины полковъ; но всего болѣе поразило вниманіе Тома Смарта странное, уродливое кресло, или, правильнѣе, безобразный стулъ съ высокой спинкой, испещренной фантастической рѣзьбой, съ цвѣточной камчатной подушкой и круглыми шишками на концѣ ногъ, тщательно перевязанныхъ краснымъ сукномъ, какъ будто они страдали подагрой. Насчетъ всѣхъ другихъ креселъ Томъ Смартъ былъ собственно того мнѣнія, что это — старинныя кресла и больше ничего; но этотъ спеціальный предметъ, нисколько не похожій на своихъ товарищей, отличался такими затѣйливыми и фантастическими формами, что онъ, повидимому, никакъ не могъ оторвать отъ нихъ своихъ глазъ. Около получаса просидѣлъ онъ на одномъ и томъ же мѣстѣ, обращенный спиною къ камину и погруженный въ таинственное созерцаніе, принимавшее постепенно самый восторженный характеръ.

"— Чортъ бы его побралъ! — проговорилъ, наконецъ, Томъ Смартъ, начиная раздѣваться и продолжая глядѣть на старинный стулъ, поставленный y изголовья его постели. — Въ жизни не видалъ я такихъ уродовъ и не увижу никогда. Этакой анафема!

"Онъ покачалъ головой съ видомъ глубокой мудрости и опять взглянулъ на кресло. Запутываясь больше и больше въ своихъ мысляхъ, онъ летъ въ постель, прикрылся простыней и погрузился въ сонъ.

"Минутъ черезъ двадцать онъ вскочилъ на своей постели, пробужденный тревожными и шумными видѣніями долговязыхъ гостей и пуншевыхъ стакановъ. Первый предметъ, обрисовавшійся въ его воспламененномъ воображеніи, былъ опять фантастическій стулъ.

,- Мошенникъ! — проворчалъ Томъ Смаргь, подернутый судорожною дрожью. — Я не стану смотрѣть на него!

"Онъ повалился на подушки, прищурилъ глаза и старался увѣрить себя, что спитъ крѣпкимъ сномъ. Напрасный трудъ! Передъ умственными взорами его заплясали, закривлялись уродливые стулья, прыгая по спинкамъ другъ друга и выдѣлывая самыя безстыдныя гримасы.

"— Этакая притча! — проговорилъ Томъ Смартъ, высовывая свою голову изъ подъ теплой простыни. — Ужъ лучше же стану я смотрѣть на одинъ дѣйствительный стулъ, чѣмъ на неистовыя полчища подобныхъ ему призраковъ.